Храм в вороново расписание богослужений. Храмы Никольского Благочиния. Храмы Московской области

Храм Нерукотворного Образа Всемилостивого Спаса села Вороново является одной из древнейших святынь и архитектурным украшением Подмосковья, памятником архитектуры федерального значения.

Издревле в селе существовала деревянная церковь Происхождения Честного Креста Господня.

С 1704 по 1726 г. Вороново - во владении Василия Ивановича Волынского. На месте обветшавшей была построена деревянная церковь во имя Спаса Нерукотворного Образа. 12 августа 1709 г. "по благословенной грамоте, выдан новый антиминс под расписку дьякона Василия Васильева".

Последняя представительница рода Волынских Мария Артемьевна вышла замуж за графа, генерал-поручика, сенатора, президента Вотчиной коллегии Ивана Илларионовича Воронцова. По его прошению из Московской Духовной Консистории 15 апреля 1752 г. послан указ о разрешении вместо ветхой деревянной церкви построить новую. Был выстроен каменный храм во имя Спаса Нерукотворного Образа с приделами святого великомученика Артемия и преподобной Марии Египетской.

К 1762 г. каменная церковь с двумя приделами была построена. 19 октября 1762 г. был освящен придел во имя великомученика Артемия. Освящение произвел архимандрит ставропигиального Заиконоспасского монастыря Гавриил. Второй придел - святой Марии Египетской - был освящен 16 августа 1763 г. архиепископом Крутицким Амвросием.

В 1800 г. Воронцовы продали усадьбу графу Федору Васильевичу Ростопчину, который в мае 1812 г. был назначен московским военным губернатором. Когда французы приблизились к Воронову, он приказал поджечь свою усадьбу в Воронове. Была найдена записка, прикрепленная на дверях церкви, в которой говорилось: "Жители этих мест, в числе 1710-ти покидают его при вашем приближении, и я поджег свой дом, чтобы он не был осквернен вашим присутствием … здесь вы не найдете ничего, кроме пепла…"

Во время постоя французских войск в Воронове церковь была осквернена - в ней размещалась неприятельская кавалерия.

В 1813 г. церковь была вновь освящена. По клировой ведомости 1829 г. в Спасской церкви упоминаются два престола: в честь Нерукотворного Образа Всемилостивого Спаса и великомученика Артемия. Придел преподобной Марии Египетской лишен престола "от нашествия неприятельского и не исправлен".

А уже по клировой ведомости 1836 г. узнаем, что престол преподобной Марии Египетской переименован и освящен во имя святителя Николая.

Таким образом, церковь стала вновь трехпрестольной.

Милостью Божией Спасская церковь в Воронове не подверглась разграблению и закрытию во дни гонений. Были лишь сняты колокола и отвезены на переплавку.

В 1942 г. был разрушен 20-метровый шпиль колокольни, служивший ориентиром для неприятеля. В течение 55 лет колокольня, которая и сама по себе является уникальным памятником архитектуры, оставалась без кровли. С 1998 г. стараниями православного прихода при поддержке спонсоров начались реставрационные работы на колокольне: к 2000-летию Рождества Христова шпиль был восстановлен.

Настоятель - священник Георгий Хаджийский.

Дата публикации или обновления 01.09.2017

Храмы Московской области

Церковь Спаса Нерукотворного Образа

Село Вороново получило название от р. Воронки, на берегах которой стоит. В конце XVI - начале XVII в. эти земли принадлежали Александру Ивановичу Волынскому, потомку знаменитого Дмитрия Михайловича Боброка, соратника благоверного князя Димитрия Донского по Куликовской битве . Дочь Александра Ивановича Марфа, приняв монашеский постриг, отказала свою вотчину, с. Вороново, Троице-Сергиеву монастырю .

В 1627-1628 гг. в селе находился двор приказчиков, два двора людских, 16 крестьянских и бобыльских. Была и деревянная клетская церковь в честь Происхождения Честных Древ Животворящего Креста Господня, стоявшая «без пения».

В 1640 г. окольничий Фёдор Васильевич Волынский, который сам подписал передаточную грамоту Марфы Александровны, выкупил село у монастыря.

В начале XVIII в. вместо старой церкви была построена новая деревянная, освящённая во имя Спаса Нерукотворного Образа. В это время Вороново принадлежало известному государственному деятелю Артемию Петровичу Волынскому (1689-1740). Он начал службу в 1704 г. солдатом, в 1711 г. участвовал в неудачном для русских Прутском походе против турок.

С 1715 по 1719 г. - посланник в Персии, затем, по 1722 г., астраханский губернатор.

С 1725 г. генерал-майор, в 1725-1730 гг. губернатор в Казани, с 1736 г. генерал-аншеф и обер-егермейстер, с 1738 г. кабинет-министр. Накануне знаменитого праздника Ледяного дома произошёл инцидент, имевший серьёзные последствия. Волынский избил поэта Тредиаковского, тот пожаловался Бирону, в чьей приёмной это произошло. Чаша терпения временщика переполнилась, он уже давно заметил, что Волынский, его выдвиженец и преданный слуга, всё больше отдаляется от обожаемого раньше патрона, перестаёт быть благодарным, не ищет, как обычно, ласки. Такие люди, как гордый и честолюбивый Волынский, недолго ценят услуги тех, кто помог им взбежать по служебной лестнице.

Став кабинет-министром по воле Бирона, Артемий Петрович был недоволен своей зависимостью от него, жаловался друзьям на то, что угодить капризному временщику очень трудно. В кабинете министров он был «на ножах» с Андреем Ивановичем Остерманом, который подставлял своего молодого и горячего коллегу под выволочки Бирона и, ведя себя, как всегда, осторожно, только и ждал момента, чтобы выбросить Волынского из кабинета. Но для этого требовалось подготовить самого фаворита, человека недоверчивого и пристрастного. Благодаря усилиям Остермана до Бирона стали доходить слухи о попытках сближения Волынского с племянницей императрицы Анной Леопольдовной, вышедшей к тому времени замуж за принца Антона Ульриха.

Это весьма обеспокоило фаворита, ведь от этой пары они с Анной Иоанновной надеялись получить послушного наследника. Кроме того, стало известно о каких-то ночных бдениях в доме Волынского. Действительно, он и его друзья, «конфиденты», сочиняли «Генеральный проект поправления государственных дел».

Знания и опыт кабинет-министра и его товарищей, чиновников высокого ранга, позволили усмотреть немало недостатков в государственной системе и предложить пути их исправления. Вечеринки и даже сочинение проекта в принципе не содержали в себе криминала, прожектёрство было тогда делом распространённым и весьма поощряемым властью, но подозрительный Бирон усмотрел в инициативе «конфидентов» преступный умысел.

После случая с Тредиаковским он потребовал от царицы убрать Артемия Петровича. Та не без колебаний согласилась, а уж начальник Тайной канцелярии Ушаков дело своё знал хорошо. Начались допросы.

Их протоколы почти сразу попадали во дворец к Анне, и она, войдя во вкус розыска, даже собственноручно написала «допросные пункты» для Волынского: «Не ведом ли он от премены владенья, перва или после смерти государя Петра Второва, когда хотели самодержавство совсем отставить. Што он знал от новых прожектов, как вперот Русскому государству быть. Сколько он сам в ев-том деле трудился» и т. д. С 7 мая начались пытки. Ими вынудили Волынского признаться, что он хотел с помощью заговора сам занять российский престол. В начале следствия Артемий Петрович просил его помиловать - плакал, валялся в ногах у следователей, но когда дело дошло до застенка и дыбы, он перед лицом смерти разительно изменился.

По крайней мере, материалы следствия говорят о высоком достоинстве кабинет-министра: он не рыдал, не стоял на коленях, не оговаривал невинных и даже стремился выгородить «конфидентов», взять их вину на себя. 20 июня 1740 года созванный императрицей Анной суд - Генеральное собрание - приговорил бывшего кабинет-министра к урезанию языка и посажению на кол, его приятелей Хрущева, Мусина-Пушкина, Соймонова, Еропкина к четвертованию, Эйхлера к колесованию, а Суду к простому отсечению головы. Кто вынес этот лютый приговор? Не Бирон или Остерман, хотя именно они были тайными руководителями следствия, а члены суда - фельдмаршалы И.Ю. Трубецкой, канцлер A.M. Черкасский, сенаторы - русские знатные люди, почти все частые гости и собутыльники хлебосольного Артемия Петровича. Приходя в его дом, они любили посидеть, выпить, да и поесть с хозяином. Наверно, ласкали его сына и трёх дочек, живших с Волынским-вдовцом. А 20 июня они, не колеблясь, приговорили самого Артемия к посажению на кол, а невинные существа, отроковицу Аннушку (старшую дочь) и Марию (младшую) - к несильному пострижению в дальние сибирские монастыри . Волынскому, после смягчения приговора императрицей, вырезали язык и отсекли голову. Пророческими, в первую очередь для него самого, оказались его же слова: «Нам, русским, не надобен хлеб: мы друг друга едим и от того сыты бываем». В 1740 г. все его имения были конфискованы. Умерла императрица Анна, свергнута правительница Анна Леопольдовна. При новой императрице, дочери Петра Великого , Елизавете Петровне, в 1742 г. с Анны и Марии снято монашество, они отпущены на жительство в Москву . По высочайшему указу малая часть имущества Артемия Петровича Волынского отдана его детям Петру (ум. 1743), Анне и Марии.

7 февраля 1748 года с Марией Артемьевной Волынской (1725-1792) сочетался браком Иван Иларионович Воронцов (1719-1789). Мать Марии Артемьевны, Александра Львовна, урождённая Нарышкина (умерла ещё до падения мужа), приходилась двоюродной сестрой Петру I . Значит, сама Мария Артемьевна приходилась императрице Елизавете Петровне троюродной сестрой. Этот брак ещё более упрочил положение при дворе и Иване Иларионовича, и его братьев. Иван Иларионович получил в приданое Вороново. При нём усадьба была обустроена. По проекту архитектора Карла Ивановича Бланка (1728-1793), восстановившего по эскизам Растрелли шатёр над часовней Гроба Господня и декоративное убранство Воскресенского собора Новоиерусалимского монастыря, построившего Воспитательный дом в Москве и много церквей, среди которых церковь Святителя Николая в Звонарях (в московском г владении И.И. Воронцова), в Воронове вместо пришедшей в ветхость деревянной церкви в 1760-х гг. была построена ныне существующая каменная церковь Спаса Нерукотворного Образа с приделами Святого великомученика Артемия по правую сторону и Преподобной Марии Египетской по левую, и, возможно, четырёхъярусная колокольня . К.И. Бланк перестроил усадебный » дом, распланировал регулярный парк с павильонами, построил уцелевший до нашего времени парковый павильон Голландский дом. От видовой площадки с гротом на нижней террасе парка теперь остались одни развалины.

В соответствии с существовавшим тогда правилом Иван Иларионович ещё в детстве был записан в лейб-гвардии Преображенский полк. Своему дальнейшему продвижению по части военной службы, а равно и по лестнице придворных чинов, он, как и его братья, был обязан будущей императрице Елизавете Петровне. В 1733 г. пожалован пажом при дворе цесаревны Елизаветы Петровны; в 1742 г. произведён в поручики лейб-гвардии Преображенского полка; в 1746 г. в капитан-поручики; в 1753 г. в капитаны; в 1755 г., 25 апреля, пожалован придворным званием камер-юнкера; в 1756 г., 2 июня, - камергером; в 1756 г. награждён орденом Святой Анны; в 1760 г. произведён в генерал-поручики, стал президентом Вотчинной коллегии в Москве, в том же году возведён с нисходящим потомством в графское достоинство Священной Римской империи; в 1761 г., 26 декабря, пожалован императором Петром III Феодоровичем «генерал-порутчи-ком и сенатором, председающим в Сенатской конторе в Москве»; в 1762 г., 15 июля, стал кавалером орденов Святого Александра Невского и Белого орла. В декабре 1775 г. Вороново посетила императрица Екатерина II .

Вороново перешло к и старшему сыну, графу Артемию Ивановичу Воронцову (1748-1813), женатому на Прасковье Фёдоровне Квашниной-Самариной (1750-1797). У них было четыре дочери: Анна, Мария, Екатерина, Прасковья. Женившийся на Анне Артемьевне Д.П. Бутурлин в письмах называл свою тёщу «весьма рассудительной и пользовавшейся его полным доверием». По обычаю того времени родители в 7 лет записали Артемия капралом в конный полк.

В 1774 г. он пожалован в камер-юнкеры, в 1783 г. - в действительные камергеры. Он был высокого роста, крепкого сложения, статный, отлично ездил верхом и фехтовал, до самой смерти был бодр, сохранил густые кудреватые волосы. Дослужился до чина действительного тайного советника и звания сенатора. Воронцов был крёстным А.С. Пушкина. К концу жизни Артемий Иванович разорился.

В 1813 г. он умер «от неумеренного потребления холодной воды в жаркие дни» в с. Белкине, которое отдал старшей дочери Анне в приданое, и похоронен в Пафнутьевом Боровском монастыре. В его доме в Петербурге разместился Пажеский корпус, в Москве - Строгановское училище. Родовую усадьбу Вороново пришлось продать Ростопчину. Дочь графа А.И. Воронцова Анна родилась в 1777 г. и 16-ти лет от роду, в 1795 г., вышла замуж за своего троюродного брата, графа Дмитрия Петровича Бутурлина.

Свадьба состоялась под давлением на нерешительного жениха со стороны её тетки Анны Ивановны Нарышкиной. Ввиду молодости невесты к ней была после свадьбы приставлена компаньонкой француженка м-м Ребрук, но уже на первых порах своего супружества молодая графиня Бутурлина проявила несвойственную её летам энергию и решительность. Находясь в Воронеже и узнав там, что какой-то аферист вздумал воспользоваться её отсутствием, чтобы вовлечь мужа в очень невыгодную сделку, она тут же, как была, в бальном платье, бросилась в карету и, проскакав 100 вёрст, приехала в деревню вовремя, чтобы остановить супруга от разорения. Графиня Бутурлина обожала деревенскую жизнь, где любимым занятием её было садоводство.

Обладая большой способностью к рисованию, она занималась также и живописью миниатюрой на слоновой кости, в которой достигла большого совершенства, писала акварелью с натуры и, будучи поклонницей г-жи де Севинье, письма которой знала почти наизусть, усвоила в своей французской корреспонденции образцовый письменный слог; по-русски же писала с трудом. Вообще женщина очень умная, впечатлительная и характерная, графиня любила общество и как в деревенском доме, так и в Петербурге, охотно принимала иностранцев, французских эмигрантов и путешественников. У неё часто бывали граф Жозеф де Мэстр, патер Жур-дан и другие иезуиты, бывшие в то время в апогее своей силы в России, и под их влиянием уже в 1813 г. началась подготовка её обращения в латинство, несмотря, а может быть, благодаря тому, что по природе она была очень религиозна.

В 1817 г. для здоровья мужа графиня Бутурлина со всем семейством переселилась в Италию. Для пребывания была избрана Флоренция, где они поселились сначала в нанятой вилле Пальмиери, затем в купленном ими палаццо Никколи-ни. Жизнь в католической стране оторвала Бутурлину от России, и мало-помалу космополитизм и чужеземный дух совершенно ею овладели. Около 1825 г. она с дочерьми и старшим сыном окончательно обратилась в католичество и, хотя перемена религии женой и детьми не могла не отозваться на графе, оставшемся верным православию и имевшем даже домовую церковь в своем палаццо, графиня Бутурлина сумела «сохранить ненарушимым домашний очаг свой». Овдовев в 1829 г., она только раз побывала в России, чтобы заняться устройством запутанных дел младшего сына. Скончалась во Флоренции в преклонных летах после 1836 г. Анна Артемьевна имела сыновей Петра и Михаила и дочерей Марию, Елизавету и Елену, вышедших замуж за иностранцев: первая за тосканскаго графа Дини, вторая за ломбардского князя Соммарива и третья за ломбардского князя Видониа-Сорреджиано.

Расстроенное состояние графа Артемия Ивановича Воронцова побудило его незадолго до смерти согласиться на брак младшей дочери Прасковьи (1780-е гг. -1842) с тамбовским помещиком Александром Ульяновичем Тимофеевым, сыном откупщика, возведённым в дворянство. Богатый, но не родовитый сосед выкупил продававшееся за долги тамбовское имение Артемия Ивановича, Воронцовку, и закрепил его за своей будущей женой. Прасковью Артемьевну дворовые и крестьяне села продолжали звать графиней. Муж её был добрейшим человеком, старавшимся во всём ей угождать. На неё имела большое влияние жившая у них в доме гувернантка-француженка мадам Матерн, властвовавшая над всеми в Воронцовке.

Екатерина Артемьевна Воронцова (1780-1836) была назначена состоять при великой княгине Анне Феодоровне и пользовалась её дружбой. После развода княгини с цесаревичем Константином Павловичем Екатерина Артемьевна до конца жизни сохраняла фрейлинский оклад и квартиру во дворце. Живая по характеру и даже болтливая, она была любимой собеседницей императрицы Елизаветы Алексеевны, часто навещала великую княгиню Анну Феодоровну в Швейцарии. После смерти императрицы переселилась в Москву, жила в доме князя Сергея Михайловича Голицына, с чьей сестрой, княжной Еленой Михайловной, была очень дружна.

В конце XVIII в. при А.И. Воронцове в Вороново был приглашён архитектор Николай Александрович Львов (1751-1805), он выстроил усадебный дом (перестраивался после пожара 1812 г., в конце XIX в., в 1949 г., реставрирован в 1979-1985 гг.) и конный двор, от которого сохранилась только перестроенная угловая башня. Н.А. Львов, сын тверского помещика Александра Петровича Львова, родился в г. Торжке или его уезде; получил домашнее воспитание, затем был в школе Измайловского полка, в бомбардирской роте которого начал службу. Длительные занятия, чтение, пребывание за границей с родственником М.Ф. Соймоновым расширили круг знаний и интересов Львова, рано проявившего горячую любовь к искусствам.

С конца 1770-х гг. он служил в Коллегии иностранных дел, где нашёл покровителя в лице члена Коллегии П.В. Бакунина, у которого и жил одно время. Состоял при А.А. Безбородко, питавшем к нему самые дружеские чувства.

В 1780 г. Львов женился на Марии Алексеевне Дьяковой. У них были сыновья Леонид (1784-1865) и Николай (1786-1849) и дочери Елизавета (жена тайного советника Ф.П. Львова), Вера (за генерал-майором А.В. Воейковым), Прасковья (за К.М. Бороздиным).

С 1782 г. Львов был присутствующим в Главном почтовых дел правлении, 6 декабря 1796 г. произведён в действительные статские советники, перед тем получил 600 душ в Саратовской губернии (с. Рязанов Брод). Уволенный из Почтового правления в 1797 г. «по случаю разных возложенных на него поручений, каковы суть: исправление в Москве дворцов и других казенных зданий, поиск и разработывание земляного угля и дирекция над Училищем Земляного битого строения», Львов в год своей смерти был управляющим Экспедиции государственного хозяйства, опекунства иностранных и сельского домоводства. Незадолго до кончины он ездил лечиться на минеральные воды, одновременно наблюдая пр поручению Академии художеств за снятием планов и видов некоторых местностей на Кавказской линии. Провозглашённый членом Российкой академии при её открытии 21 октября, он избран 12 мая 1786 г почётным членом Академии художеств. Лично известен Екатерине II уже в 1780 г., когда она «апробовала» составленный им проект собора Святого Иосифа в Могилёве. Львов бывал в свите императрицы во время её путешествия по России; в 1782 г. удостоены одобрения составленные им проекты зданий Петербургского почтамта и рисунок ордена Святого Владимира.

Львов пользовался также неизменным благоволением Павла I , по его поручению исполнил рисунок ордена Святой Анны (которым и награждён) и построил в Гатчине здание приората. Искусный рисовальщик, Львов был весьма недурным гравёром, занимался музыкой, театром, а также механикой и технологией, за что был избран членом Вольного экономического общества. Его изящный вкус и обширные познания сосредоточили около него ружок писателей, знакомых с древними классиками и с западной литературой, он в то же время искал мотивов для творчества в русской народной поэзии (известно начало его «богатырской повести» «Добрыня», писанной «русским складом»), был поклонником изящной простоты и врагом всего грубого и напыщенного. С именем Львова связаны имена Богдановича, М.Н. Муравьева, А.С. Хвостова, Оленина, Хемнице-ра и Державина: последний был с ним в тесной и долголетней дружбе и породнился, женившись на сестре его жены Д.А. Дьяковой.

С 1800 г. владельцем Воронова стал граф Фёдор Васильевич Ростопчин (1765-1826), генерал-адъютант, действительный тайный советник и первый граф этой хотя и старой, но не видной и не богатой дворянской фамилии, почитатель и корреспондент А.В. Суворова, сын орловского помещика, капитана Василия Фёдоровича и его жены, урождённой Крюковой Он родился 12 марта 1765 г., с 10 лет записан в преображенцы, в молодости много путешествовал за границей, где слушал лекции в Лейпциг ском университете. Человек большого ума и редкого остроумия, Ростопчин приобрёл блестящее наружное образование, красно говорил и умел подметить и представить всё смешное. При Екатерине II он не занимал видного поста и только в 1791 г. с графом Безбородко ездил в Константинополь для переговоров о мире. Камергер гатчинского двора, он «забавлял и развлекал своими выдумками» скучавшего великого князя, умел заслужить его расположение и быстро возвысился, когда Павел Петрович стал императором.

Назначенный генерал-адъютайтом в 1-й день его царствования, пользуясь неограниченным доверием государя, Ростопчин скоро стал действительным тайным советником, командором ордена Святого Иоанна Иерусалимского, графом Российской империи (22 февраля 1799 г.), членом Коллегии иностранных дел, а затем в ней первоприсутствующим, членом Совета императора. Ведя борьбу с графом Н.П. Паниным, он успел отделаться от способного противника, но вскоре и сам попал в немилость. Близкий человек и союзник Кутайсова в деле придворных интриг, личный враг Нелидовой, он был ненавистен императрице Марии Феодоровне. В конце царствования Павла, уволенный от всех должностей, граф уехал в Москву и здесь получил известие о трагической кончине своего благодетеля, которому служил из личных выгод и которому под конец стал «противен» своим характером.

Живя с 1801 по 1810 г в отставке, Ростопчин был назначен перед Отечественной войной главнокомандующим в Москве, с переименованием из обер-камергеров в генералы от инфантерии. На этом посту он проявил замечательную деятельность организатора ополчений; своими «афишами» он старался поднять дух населения и, не желая отдать Москвы французам в целости, способствовал развитию пожаров, уничтоживших полстолицы.

После оставления Москвы у Ростопчина испортились отношения с Кутузовым. Вероятно, имело значение то, что в своих афишках Ростопчин уверял, что, кроме 30000 ополченцев, вышлет на подмогу Кутузову 80 000 вольной московской дружины. Кутузов рассчитывал на эти силы, а подойдя к Москве, убедился, что их не существует. Кутузов не хотел видеть Ростопчина в Филях, при оставлении Москвы, отвернулся от него и не стал с ним разговаривать у Яузского моста. Ростопчин отступал вместе с армией, Кутузов держал его подальше от своего штаба. Для крайне самоуверенного и самолюбивого человека это был удар. Ростопчин стал одним из главных участников оппозиции против Кутузова, его письма к Александру I полны злобы в адрес Кутузова: «Вот уже дня четыре Кайсаров подписывает все бумаги, подделывая подпись Кутузова, чтобы с ним никто не мог видеться. Он только ест и спит целый день».

Дойдя с армией до Воронова, Ростопчин сжёг своё имение и уехал во Владимир. Когда французские войска вошли в Вороново, то вместо величественного дворца увидели груды пепла. В Воронове разместился штаб наполеоновского маршала Мюрата. В церкви была устроена конюшня.

В 1813 г. храм был отремонтирован и снова освящён. Придел преподобной Марии Египетской , лишённый престола, не был восстановлен. Церковь стала вновь трёхпрестольной в 1836 г. после реставрации, восстановленный придел был освящён во имя святителя Николая Мирликийского.

Уволенный от должности главнокомандующего в августе 1814 г., с назначением членом Государственного совета, Ростопчин уехал вскоре за границу, в Германию и Францию, для лечения, затем поселился в Париже. С прежней ненавистью к «Бонапарту», браня французов, Ростопчин удивлял их своим остроумием и начитанностью, между тем как молва во Франции говорила, что он варвар и необразованный мужик; уезжая обратно в Россию, он увозил с собой собрание картин и предметов искусства на пополнение редкостей, сгоревших в Воронове, и написал приятную французам брошюру «Правда о пожаре Москвы», в которой, развенчивая свою славу, уверял, что пожар Москвы - дело случая. Последние годы жизни он провёл в Москве. Его любили здесь за вежливое обращение, хлебосольство, но не прощали злоязычия. Мягкость и даже сентиментальность - рядом с чёрствостью и жестокостью; охотник до громких фраз, проповедовавший идеи добра и чести, он был способен на поступки, которым трудно найти оправдание. Братья Воронцовы были его друзьями, братья Булгаковы - его искренними почитателями, но другом его был также и Кутайсов во дни своей силы. Ростопчин был, бесспорно, умный и энергичный человек, и ему нельзя отказать ни в понимании своей родины и силы народного духа, ни в знании людей вообще.

Его жена, графиня Екатерина Петровна, дочь сенатора, генерал-поручика Петра Степановича Протасова и Александры Ивановны, урождённой Протасовой, вместе с четырьмя своими сестрами, получила воспитание в доме тётки, Анны Степановны Протасовой, камер-фрейлины и личного друга Екатерины II . Она дала племянницам блестящее но тогдашним понятиям образование, причём главное внимание обращено было на иностранные языки, не исключая латинского и греческого, в ущерб русскому, которому их не обучали, равно как и отечественной истории и религии. Екатерина Петровна была в молодости очень хороша собою: стройная, высокого роста, с правильными и выразительными чертами лица и великолепными черными глазами, полными живости и огня. Но характера она была сдержанного и необщительного, не любила светских развлечений, имела мало успеха в свете.

В 1791 г. пожалована фрейлиной и вскоре вышла замуж за графа Ф.В. Ростопчина, пленив мужа, одного из умнейших и образованнейших людей своего времени, столько же красотой, сколько серьёзным характером. Брак был счастлив до того времени, когда в жизни графини Екатерины Петровны произошёл перелом, наложивший тяжёлый отпечаток на её дальнейшую судьбу. Воспитанная при дворе Екатерины II в вольнодумстве, в традициях европейской культуры, на сочинениях французских просветителей, она тем не менее сохранила эстетическую симпатию к христианству. Ростопчина многим была обязана своему воспитанию при дворе, привившему пристрастие к интеллектуальным поискам, независимость суждений и твёрдость в убеждениях, которые вели её по трудной дороге обращения и сделали решительным проповедником иной веры. Ростопчина всегда испытывала отвращение к светской жизни и ценила серьёзных собеседников.

Одним из приятных ей людей был немецкий физик доктор Крафт, живший вместе с Ростопчиными в имении Вороново. Он был добр и приятен столь же, сколь умён, но имел существенный недостаток - стойкие атеистические убеждения, что, впрочем, не мешало ему находить Общий язык с Ростопчиными. Перед смертью Крафт изменил свои взгляды и уверовал в истину религии, признал себя виновным в своем презрении к ней.

Подозвав Екатерину Ростопчину к своему смертному ложу, он умолял её изучать Священное Писание и молиться, чему та, до глубины души потрясённая смертью близкого человека, и последовала. Ростопчина занялась изучением христианства и в результате длительных поисков решилась оставить православие, которого не знала и к которому, впрочем, никогда не испытывала духовного влечения или просто интереса, не понимая ни смысла, ни содержания православной литургии . Беседы же с сельским священником из Воронова, которого даже враждебно настроенная по отношению к католицизму старшая дочь Ростопчиной, Наталия, называла «пьяницей и дураком», её явно не удовлетворяли.

А вот утончённость таких адептов католицизма, как кавалер Огар (сыгравший немалую роль в обращении С.П. Свечиной), Жозеф де Местр, уже обращенная княгиня Александра Голицына (старшая сестра Е.П. Ростопчиной) привлекла внимание Ростопчиной, принявшей католичество между 1806 и 1810 гг. Хотя перемена ею религии сохранялась в тайне, с этого времени нарушились единение и согласие в её жизни с мужем. По оставлении графом Ростопчиным в 1814 г. должности московского главнокомандующего супруги переселились за границу, жили долгое время в Германии и Франции и лишь в 1825 г. вернулись в Москву. Здесь скончалась от чахотки, 18 лет от роду, их незамужняя дочь Елизавета, любимица отца, перед самой смертью принявшая католичество при обстоятельствах, заставляющих предполагать воздействие матери.

Этот последний удар окончательно сломил старого графа, его ослабевшее здоровье не вынесло потрясения, и он скончался в 1826 г., успев, однако, сделать необходимые распоряжения к устранению жены от воспитания малолетнего сына Андрея и управления завещанным ему громадным состоянием. Следуя фанатическим правилам католичества, графиня Екатерина Петровна не присутствовала даже на похоронах мужа. К своим детям она всегда относилась холодно и мало ими интересовалась. Сдержанный и сосредоточенный характер её с годами становился угрюмее и суровее, и она жила замкнутой жизнью, летом в оставленном ей мужем подмосковном с. Воронове, а зимой в старом запущенном доме на Басманной, окружённая француженками - компаньонками и воспитанницами, и католическими аббатами, пользовавшимися её состоянием для дела католической пропаганды.

В 1835 г. митрополит Московский и Коломенский Филарет донёс Синоду об устроении графиней Ростопчиной в с. Воронове, в Голландском доме, латинской церкви с алтарём, летом в 1834 г. здесь было совершено богослужение пастором Лябе. Митрополит Филарет просил Святейший Синод обратить внимание, «на каком основании отпавшая от православия графиня Ростопчина имеет латинскую домовую церковь, тогда как и православным дается право иметь домовую церковь только от высшего духовного начальства при уважительных обстоятельствах. Не будет ли нужным (за недонесение) вороновского священника Алексия Петрова, которого показания верными не оказались, вывести из Воронова в другое село и на его место определить способного и надежного для употребления надзора и предосторожности против совращения православных графиней Ростопчиной в чужое вероисповедание». Редко кого принимая, графиня выезжала только к обедне и остальную часть времени проводила в чтении духовных книг и молчаливом хождении взад и вперёд по длинной анфиладе комнат мрачного и опустелого дома. Она скончалась в 1859 г., 85 лет от роду, и погребена на католическом кладбище в Москве.

Детские годы провела в Воронове дочь Ф.В. Ростопчина София Фёдоровна (1799-1874), в I замужестве графиня Сегюр. Восприемником её при крещении был император Павел I. Она получила прекрасное домашнее образование. Гибкая и стройная, София не обладала правильными чертами лица, но выражение его было приветливое и доброе. Она не умела скрывать своих чувств и отличалась откровенностью и насмешливостью. На духовное развитие дочери большое влияние оказала мать, увлекшая её в католичество. Когда после войны Ростопчины жили в Париже, София познакомилась с графом Сегюр и в 1819 г. вышла за него замуж. Граф Ростопчин подарил ей 100000 франков на покупку замка Нуэт в Нормандии. У Софии было 8 детей. Благодаря детям она сделалась писательницей.

На 13 лет тяжелый недуг уложил её в постель. Графиня не потеряла жизнерадостности, но уже не могла играть с детьми, зато стала рассказывать им сказки и повести. Дети выросли, обзавелись семьями, и уже внуки стали съезжаться к доброй бабушке слушать её повести.

В 1856 г. по совету Евгения Сю графиня стала печатать свои произведения, обнаружившие её литературный талант и наблюдательность. Написанные прекрасным французским языком, живым и ясным, они имели большой успех и были переведены на многие иностранные языки. Несколько поколений русских детей читали её книги в переводе и на французском. Русской жизни была посвящена только повесть «Генерал Дуракин», запрещённая в России.

В 1908 г. графине Сегюр в Париже, в Люксембургском саду, был поставлен памятник.

Последние годы жизни провёл в Воронове старший сын Ф.В. Ростопчина Сергей Фёдорович (1795-1835). Он жил при матери, фанатичной католичке, с которой поддерживал отношения благодаря жене Марье Игнатьевне, урождённой княжне де Круи-Сольж, католического вероисповедания.

В 1812 г. граф Сергей Фёдорович начал службу в Ахтырском гусарском полку, был адъютантом командующего 1-й армией Барклая де Толли, участвовал в сражениях под Смоленском и при Бородино.

В 1813 г. переведён в кавалергардский полк. За сражение при Лейпциге он был награждён орденом Святой Анны.

В 1815 г., наделав долгов, уехал за границу для лечения. Жил с родителями в Париже. В 1820 г. уволен от службы «по болезни». Отец писал, что долговые обязательства лишили его молодого (27 лет), подававшего большие надежды сына, родины, службы, будущего и обрекли до конца дней на существование в качестве иностранца. Отец на смертном одре простил сына и просил жену: в случае если долги сына превысят состояние, оставленное ему отцом, выдавать ему ежегодный пенсион.

После смерти графа Ф.В. Ростопчина, по его завещанию, его вдова была устранена от опеки над детьми и от распоряжения имением. Вороново перешло к их сыну, графу Андрею Фёдоровичу Ростопчину (1813-1892), и до достижения им совершеннолетия управлялось опекуном, другом отца А.Ф. Брокером. Детство граф Андрей провёл с родителями за границей, по возвращении отца в Россию был определён в Пажеский корпус, откуда, не имея ещё 17 лет, был выпущен корнетом в лейб-кирасирский полк, в 1831 г. участвовал в подавлении восстания в Польше, с 1833 г. он, отставной корнет, определён к «статским делам», в том же году помолвлен с Евдокией Петровной Сушковой (1812-1858). Близкий друг отца графа Андрея писал: «Дай Бог, чтобы были счастливы! От неё зависит, надобно держать его в руках. Она умна, будет уметь ладить и с ним, и с графинею полоумною. Андрюшу люблю по отце, но верно, никогда бы не отдал свою дочь за него».

Евдокия Петровна происходила из дворянской семьи, её дядя Н.В. Сушков был драматургом, бабушка М.В. Сушкова - поэтессой.

Воспитывалась она в семье родственников Пашковых. Маленькая «Додо», как её называли близкие, начала писать стихи, согласно её собственным воспоминаниям, в возрасте 13 или 14 лет. Кроме французского и немецкого языков, Евдокия Петровна самостоятельно выучила английский и итальянский. «Она ни когда не поражала своей красотой, но была привлекательна, симпатична и нравилась не столько своей наружностью, сколько приятностью умственных качеств. Одаренная щедро от природы поэтическим воображением, веселым остроумием, необыкновенной памятью, при обширной начитанности на 5 языках... замечательным даром блестящего разговора и простосердечною прямотой характера при полном отсутствии хитрости и притворства, она естественно нравилась всем людям интеллигентным».

28 мая 1833 г. она вышла замуж за богатого графа Андрея Фёдоровича Ростопчина. С её стороны это был, видимо, брак по расчёту, вызванный желанием освободиться от мелочной опеки родственников и упрочить положение в свете. Близким Евдокия Петровна жаловалась, что её жизнь «лишена первого счастья - домашней теплоты». В 1836 г. Ростопчины переехали в Петербург, где открыли литературный салон, который в 1830-1840 гг. посещали известные писатели, композиторы и артисты, бывал Пушкин. В это время родился их сын Виктор (1839-1879), впоследствии он был полковником Генерального штаба.

В начале 1840-х гг. стала расти литературная слава Ростопчиной («она без сомнения первый поэт теперь на Руси», - писал влиятельный журналист П.А. Плетнёв, большинство её стихотворений написаны в с. Вороново и с. Анне - усадьбах Ростопчиных), пользовались успехом её повести «Чины и деньги», «Поединок», писательницу называли «наша Жорж Санд». В жизнь Ростопчиной вошел Андрей Карамзин, младший сын историографа, их многолетняя связь кончилась в 1846 г. - Карамзин женился на красавице Авроре Демидовой. Две дочери Ростопчиной от Карамзина воспитывались в Женеве и носили фамилию Андреевы.

В 1845 г. Ростопчины уехали в Италию. Они продолжали считаться супругами, но жили каждый своей жизнью.

В 1846 г. по совету Н.В. Гоголя Евдокия Петровна послала в Россию своё стихотворение «Насильный брак», в аллегорической форме повествующее о притеснениях царизмом Польши.

В 1847 г. она возвратилось в Россию. Тираж газеты, опубликовавшей стихотворение, был уничтожен. Ростопчина переселилась в Москву. Она много писала, организовала «литературные субботы». Во время Крымской войны ею созданы многие патриотические стихотворения. Графиня не примыкала ни к одной из литературных и общественных партий: славянофилов обвиняла в узости, в западничестве видела незрелость мысли и разрушительное начало. Её идеалом являлась родовая аристократия, независимая от власти и являющаяся силой, ограничивающей самодержавие (эта мысль была близка А.С. Пушкину в 1830-х гг, П.А. Вяземскому и Л.Н. Толстому в 1850-х). Ростопчина не принимала литературу и публицистику авторов, группировавшихся вокруг журнала «Современник», и как средство борьбы с нарождавшимся нигилизмом и революционным радикализмом предлагала не цензурные запреты, а максимальную свободу слова для противников в соединении с постоянной критикой радикалов в прессе. К концу жизни литературная известность писательницы упала, критики обвиняли её в «аристократизме», упрекали в «уходе от действительности». Она смертельно заболела, знала, что умирает, привыкла к этой мысли, и только боли, делавшиеся все продолжительнее и чаще, отравляли ей жизнь.

В 1840 г. граф Андрей Фёдорович Ростопчин снова на службе, в гусарском герцога Лихтенбергского полку, в 1843 г. уволен с чином штабс-ротмистра. В конце Крымской войны он был назначен командующим 15-й дружиной московского ополчения. За её отличное состояние получил высочайшее благоволение, а после окончания войны - орден. С 1858 г. Ростопчин снова на службе, пожалован церемониймейстером, с причислением к Государственному коннозаводству, в котором прослужил до закрытия Комитета коннозаводства в 1859 г.

В 1868 г. пожалован в должность шталмейстера императорского двора. Граф был знатоком конного дела. В Воронове при нём восстановлен усадебный дом и построен конный двор.

С 1868 г. Ростопчин причислен к Главному управлению Восточной Сибири и поселился в Иркутске (где жил его сын Виктор, штаб-офицер при Управлении начальника местных войск). В качестве чиновника особых поручений А.Ф. Ростопчин был постоянно в командировках в различные местности Восточной Сибири.

В 1871 г. послан в Петербург и в Иркутск уже не вернулся, в 1872 г. получил чин действительного тайного советника, в 1881т. вышел в отставку в чине тайного советника. Граф А.Ф. Ростопчин - писатель-библиограф, в 1858 г. избран почётным членом Императорской публичной библиотеки, которой жертвовал богатые коллекции книг и гравюр.

В 1850 г. в своём московском доме он открыл для всеобщего обозрения свою богатейшую коллекцию картин.

Граф опубликовал некоторые письменные источники о Смутном времени по материалам публичной библиотеки, материалы к биографии отца и истории 1812 г. из семейного архива. По своим связям и богатству граф Ростопчин занял видное положение в высшем обществе столицы и в кругу литераторов. Он был хорошо знаком с Жуковским, Пушкиным, Вяземским, князем Одоевским, графом Соллогубом, Тютчевым, Карамзиным и многими другими. В 1860-х гг. граф А.Ф. Ростопчин продал Вороново.

В середине XIX в. причт Спасского храма состоял из священника, дьячка и пономаря. В начале 1850-х гг. настоятелем был священник Иоанн Александрович Стогов, благочинный Подольского округа, в начале 1860-х гг. - священник Александр Петрович Воздвиженский. Церковной землёй владели помещики и производили священноцер-ковнослужителям ругу: священнику 360 рублей ассигнациями, 160 пудов сена и дрова для отопления. Священнослужители жили в построенном помещиками каменном доме.

В 1860-х гг. Вороновым владел младший сын графа Д.Н. Шереметева Александр Дмитриевич (1859-1931), после окончания Пажеского корпуса служивший в Кавалергардском полку (корнет с 1881 г.), с 1894 г. шталмейстер Двора, с 1899 г. обер-офицер для особых поручений при военном министре.

С 1902 г. он флигель-адъютант Николая II . С 1909 г. генерал-майор свиты. Кавалер орденов Святого Владимира, Святой Анны, Святого Станислава и французского ордена Почётного легиона. Граф был широко известен как увлечённый организатор пожарного дела в России: на свои средства оснастил несколько частных пожарных команд, издавал первый в России специальный журнал «Пожарный», принимал активное участие в создании Российского пожарного общества, в организации Всероссийской пожарной выставки.

В 1879 г. он организовал пожарную команду в Воронове, обучил людей и сам принимал участие в тушении пожаров в окрестностях своего поместья. Но ещё более яркий след Шереметев оставил как музыкант и общественно-музыкальный деятель. В 1901 г. император назначил его начальником придворной певческой капеллы, и он занимал этот пост вплоть до 1917 г. Граф А.Д. Шереметев известен как автор более двух десятков сочинений (преимущественно церковных песнопений) и как дирижёр. С 1898 г. в Петербурге стали устраиваться организованные им общедоступные концерты, на которых его хор и оркестр исполняли разнообразные произведения - от популярной народной музыки до новейших симфонических сочинений европейских и русских композиторов.

В 1910 г. он основал Музыкально-историческое общество (получившее его имя), деятельность которого была также направлена на популяризацию отечественной и мировой музыкальной культуры. В его доме на Шпалерной улице (в советское время Дом писателей, сгоревший в 1993 г.) ставились оперные и драматические спектакли, в которых принимали участие и сами хозяева, граф Александр Дмитриевич и его супруга (с 1883 г.) Мария Фёдоровна, урождённая графиня Генден, также талантливая музыкантша. Когда вся семья оказалась в эмиграции, Шереметев не оставлял своих увлечений, им устраивались концерты русской духовной музыки в Бельгии. Последние годы жизни они с женой провели в старческом доме и похоронены на кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа.

Граф А.Д. Шереметев проявлял заботу о храме, подарил 205-пудовый колокол и икону Господа Вседержителя, писанную на стекле, для среднего окна алтаря (сохранилась до наших дней), делал значительные денежные пожертвования.

Потом Вороново перешло во владение графа Сергея Дмитриевича Шереметева (1844-1918). Главному дому усадьбы, построенному в конце XVIII в. НА. Львовым и неоднократно перестраивавшемуся, после реставрации 1979-1985 гг. возвращён облик конца XIX в.Последней владелицей усадьбы была его дочь Анна Сергеевна (1873-1949), фрейлина императрицы Марии Феодоровны. Она великолепно пела (контральто, училась в Италии), в 1894 г. вышла замуж за Александра Петровича Сабурова (р. 1870, на фотографии изображён с женой и детьми, расстрелян в 1919 г.). Их дети: Алексей младенцем умрёт в Воронове, Борис и Юрий погибнут после революции в лагерях, Ксения переживёт арест и ссылку. Вороново было приданым Анны Сергеевны. Зимой Сабуровы жили в Петербурге, лето проводили в Воронове. Отец не одобрил её выбора: «Твой вкус - не мой вкус», - но молодые жили дружно. Анна Сергеевна была обеспокоена судьбой мужа, служба в кавалергардах, по её мнению, пуста и бессмысленна. Она старалась помочь ему «найти себя». А.П. Сабуров дослужился до чина действительного статского советника, стал петербургским гражданским губернатором. Анна Сергеевна была доброй, но одновременно резкой, независимой в суждениях.

Она ревновала отца к его любимице Марии (её сестре, владелице усадьбы Вве-денское под Звенигородом). Сабурова писала по поводу книги отца «Введенское»: «В его последних вещах все больше яду и колкостей по поводу современной молодежи, теперешнего молодого поколения! Я верю, что, когда он был молод, - он действительно не чуждался старого поколения и любил, и уважал стариков, не чувствуя высокомерия и презрительности к их взглядам и к их традициям. Но почему у него самого прорывается так неудержимо недоброжелательное чувство к молодежи и почему то, что он так ценил в своих стариках, он не передает нам? И то, что они ему давали, - он не дает нам? Я тоже помню прежних стариков (я их немножко захватила), и я тоже любила с ними разговаривать... любила слушать их рассказы и многому училась в их беседах, иногда просиживая целые вечера и никогда не скучая! Но я помню! Эти старики были стары только телом и молоды душой, и живы духом, они не враждовали с молодежью, они любили нас. И это чувствовалось! Я помню, как много легче было иметь дело с бабушками и старушками, нежели с родителями и тетушками, от которых веяло совсем другими чувствами, которые в нас видели вытеснителей, заместителей, соперников их собственной жизни, и они ревниво от нас оберегали свою молодость, свои потребности, свои права на жизнь. А бабушки при нас не ожесточались, а молодели. Я видела, как глаза их загорались огнем, и огонь этот был живой и молодой, он не имел возраста, не было и тени вражды... Такие старики - звезды семейства, такие поднимают уровень молодежи и воспитывают, и развивают сердца. Но таких в нашем семействе больше нет. Будущие старики (наши родители) уже не дадут нашим детям, пожалуй, того, что сами имели в своих дедах. Они слишком нервные, желчные, раздражительные. А те были спокойные, патриархальные, сильные. Те - не знали суеты... а эти засуечены всякими нововведениями, изобретениями, прогрессом и движением! На их веку произошли все эти перевороты и реформы... Всё отразилось на нервах... их и их детей, нас, несчастных, которых они же винят в слабосилии, в нервности...»

В 1924 г. Анна Сергеевна была арестована и после двух месяцев в тюрьме выслана в Калугу, потом на долгие годы во Владимир , где и скончалась. Она пережила сыновей Бориса и Георгия, погибших в советских лагерях.

После революции Вороново было разорено и находилось в запустении до 1925 г.

Затем в усадьбе разместили профтехшколу, с 1940 г. в усадебных зданиях - контора и мастерские Вороновской МТС и склад зерна.

Во время Великой Отечественной войны взорван верхний ярус колокольни , в главном доме усадьбы был военный госпиталь, с 1943 г. - офицерская школа. Потом в перестроенном главном корпусе усадьбы разместился дом отдыха.

Храм в советское время не закрывался.

Церковь. Действует.

Престолы:Спаса Нерукотворного Образа, Николая Чудотворца, Артемия Антиохийского

Год постройки:1763.

Архитектор:К.И. Бланк

Адрес:г. Москва, п. Вороновское, село Вороново

Проезд:автобус/маршрутка №508 от м. Теплый Стан

В 1752-62 гг. графом И. И. Воронцовым был построен новый каменный храм Спаса Нерукотворного, у стен которого были похоронены сам граф и его жена, дочь опального Артемия Волынского.

Барочная церковь Спаса Нерукотворного Образа была освящена в 1763 году. Она не закрывалась в советское время и продолжает действовать. В 1949 году усадьба была приспособлена под дом отдыха, для свободного посещения открыта только церковь

В 40 км от Москвы находится старинная усадьба Подмосковья - Вороново. Некогда она принадлежала старинному дворянскому роду Волынских. Один из Волынских - Михаил Григорьевич, служивший при царе Иване III, носил прозвище Вороной, поэтому потомки его стали называться Вороными-Волынскими. Последняя представительница рода Мария Артемьевна Волынская вышла замуж за гр. И. И. Воронцова. В 1740-х гг. начался расцвет усадьбы Вороново.

Стараниями гр. Воронцова по проекту русского архитектора К. И. Бланка был выстроен усадебный дом, церковь, «Голландский домик» и другие постройки. В 1800 г. Воронцовы продали усадьбу гр. Ф. В. Ростопчину, ставшему в 1812 г. московским военным губернатором. За 12 лет до начала Войны 1812 г. граф создал великолепный архитектурный ансамбль. Главное внимание уделялось конному заводу, для которого были созданы искусственные луга, специальные пастбища для арабских и персидских лошадей, выписаны из-за границы опытные ветеринары и садовники. В сентябре 1812 г. Вороново, расположенное между Москвой и Тарутинским лагерем, стало свидетелем военных действий. Когда французы приблизились к Воронову, Ф. В. Ростопчин приказал поджечь свой дворец, «чтобы он не был осквернен французами». В церкви неприятель разместил свою кавалерию. После 1856 г. имение перешло к Шереметевым.

В советские годы усадьба перестроена под дом отдыха.

Церковь в честь Спаса Нерукотворного Образа построена в усадьбе Вороново в 1762 г. стараниями гр. И. И. Воронцова. Ранее в селе существовала деревянная церковь в честь Происхождения Древа Честнаго Креста Господня. При владельце села В. И. Волынском обветшавшую церковь заменили новым деревянным храмом и освятили в честь Спаса Нерукотворного Образа. Существующий храм построен по проекту арх. К. И. Бланка с двумя приделами: во имя вмч. Артемия и прп. Марии Египетской. В 1836 г. разоренный французами придел Марии Египетской восстановили и освятили во имя Николая Чудотворца.

В советские годы Спасская церковь не закрывалась.

В 1998 г. стараниями прихода при поддержке благотворителей церковь отреставрировали. Восстановлен разрушенный во время войны шпиль колокольни. Спасская церковь в Воронове является одной из древнейших святынь в Подмосковье, памятником архитектуры федерального значения.

Храмоздатели - владельцы усадьбы супруги, графы Воронцовы - Мария Артемьевна (урожденная Волынская) и генерал-поручик Иван Илларионович. Указ о разрешешении строительства был выдан Московской Духовной консисторией 15 августа 1752 г., 19 октября 1762 г. был освящен боковой престол влкмч.Артемия, 16 августа 1763 г. - святой Марии Египетской. Автором проекта был известный московский архитектор К.И.Бланк. Колокольня появилась позднее, ее проект принадлежит Ивану Петровичу Жеребцову (среди московских его работ - колокольня церкви Троицы в Серебряниках и надвратный храм-колокольня Сергия Радонежского Новоспасского монастыря). Храм сильно пострадал в 1812 г. В 1836 г. придел св.Марии Египетской переосвящен во имя Святителя Николая Чудотворца. В советское время храм не закрывался. Заказчики церкви погребены здесь.

Ярусное центрическое здание является ярким образцом позднего барокко. В интерьере сохранился превосходный, современный постройке, главный иконостас, боковые, также заслуживающие внимание, относятся к XIX в. Стены и своды расписаны сюжетной и орнаментальной живописью XIX в. Интересны металлические оконные решетки.

Отдельно стоящая колокольня - трехъярусная, с полуярусом. Входила в состав утраченный ныне ограды и отмечала парадный вход на црковную территорию со стороны усадьбы. Три нижних яруса прорезаны широкими арками, полуярус решен в виде аттика с небольшими круглыми окнами - резонаторами "звона". Архитектура сочетает элементы позднего барокко и раннего классицизма. Утраченнный в 1941-1942 гг. шпиль восстановлен в ходе ремонтно-реставрационных работ1990-х-2000-х гг.

В настоящее время Спасская церковь входит в состав Никольского благочиния Московской епархии (городской, Викариатство новых территорий). Вместе с колокольней является объектом культурного наследия федерального значения (Постановление СМ РСФСР от 30.08.1960 г. № 1327, приложение 1, Указ Президента России от 20.02.1995 № 176).

Источники: каталог "Памятники архитектуры Московской области", т.2, М., 1975 г. "Творцы техники и градостроители Москвы до начала ХХ в.". М., 2002 г.

Церковь Спаса Нерукотворного Образа в Вороново в Москве - описание, координаты, фотографии, отзывы и возможность найти это место в Москве (Россия). Узнайте где находится, как добраться, посмотрите что интересного вокруг. Ознакомьтесь с другими местами на нашей интерактивной карте, получите более подробную информацию. Познайте мир лучше.

Соборы №6473 – Спаса Нерукотворного образа, церковь

Храмы России №2640 – Церковь Спаса Нерукотворного Образа в Вороново (Спасская церковь, не позже XVI в.)

Каменная однокупольная центрическая церковь, замечательный образец елизаветинского барокко. Выстроена по проекту К. И. Бланка на средства И. И. Воронцова. Боковые приделы Никольский (первоначально Марии Египетской) и вмч. Артемия. Купол и шпиль отдельно стоящей многоярусной колокольни были сломаны в кон. 1941, восстановлены в нач. 2000-х. Сама церковь не закрывалась.

Всего 5 редакций, последнее 4 года назад сделано alek-ka4alin2012 из Сцсдала Швеции

В 40 км от Москвы, по Старому Калужскому шоссе. находится старинная усадьба Подмосковья — Вороново.
Некогда она принадлежала старинному дворянскому роду Волынских.
Один из Волынских — Михаил Григорьевич, служивший при царе Иване III,
носил прозвище Вороной, поэтому потомки его стали называться Вороными-Волынскими.
Последняя представительница рода Мария Артемьевна Волынская вышла замуж за графа. И. И. Воронцова.

Императрица Елизавета выдала за Ивана Илларионовича свою троюродную сестру Марию Волынскую, возвращённую из монастыря.
Она была дочерью кабинет-министра Артемия Петровича Волынского и Александры Львовны Нарышкиной, родной племянницы царицы Натальи Кирилловны, двоюродной сестры Петра Великого.

« » на Яндекс.Фотках

Императрица в день свадьбы Воронцова вернула молодоженам родовое имение Волынских - Вороново.

Выйдя в отставку, Иван Илларионович поселился с семьей в Воронове, где занялся обустройством усадьбы.
По проекту архитектора Карла Бланка были выстроены усадебный дом, Спасская церковь в стиле барокко и Голландский домик по типу бюргерских домов XVI века, чрезвычайно модных в то время.

« » на Яндекс.Фотках

« » на Яндекс.Фотках

В 1760 году хозяин усадьбы Вороново - Иван Илларионович Воронцов приглашает своего московского соседа, архитектора Карла Ивановича Бланка (1728—1793), принять участие в создании проекта развития усадьбы Вороново.
Стоит упомянуть, что к тому моменту зодчий принял участие в реставрации Воскресенского собора в Ново-Иерусалимском монастыре (с 1756 по 1759 год)

Принято считать, что 60-е годы XVIII века были наиболее плодотворными для известного архитектора.
Именно в этот период К.И. Бланком были созданы проекты церквей Кира и Иоанна на Солянке (построена 1764, не сохранилась) и Екатерины Мученицы на Большой Ордынке (построена в 1765, сохранилась), Церковь Николы в Звонарях (построена в 1760—1762). Карла Ивановича Бланка привечали при царском дворе.
Во время коронации Екатерины II архитектор был представлен императрице в качестве главного архитектора Москвы, и с тех пор Екатерина благоволила ему.
Кроме того, в 1764 году Карл Иванович Бланк назначается главным архитектором Московского Синода.

И вот в начале 60-е годов XVIII века зодчий приезжает в усадьбу Вороново и приступает к сооружению усадебной церкви - церкви Спаса Нерукотворного Образа.

« » на Яндекс.Фотках

Архитектура барокко проявляется в здании этой церкви особенно выразительно.
Сложность формы плана здания и многообразие декоративных украшений отличают эту церковь от других храмов XVIII века.
Каменная однокупольная центрическая церковь является образцом барокко елизаветинского периода.

« » на Яндекс.Фотках

« » на Яндекс.Фотках

« » на Яндекс.Фотках

« » на Яндекс.Фотках

« » на Яндекс.Фотках

« » на Яндекс.Фотках

« » на Яндекс.Фотках

Годом окончания строительства церкви считают 1763 год.
К этому времени была построена каменная церковь с двумя пределами.
Приделы были освящены во имя великомученика Артемия (в 1762 году) и во имя святой Марии Египетской (в 1763 году).
Иван Илларионович Воронцов скончался в 1786 году и был погребен в усадьбе Вороново.

« » на Яндекс.Фотках

В 1800 г. Воронцовы продали усадьбу графу Ф. В. Ростопчину, ставшему в 1812 г. московским военным губернатором.

« » на Яндекс.Фотках

« » на Яндекс.Фотках

За 12 лет до начала Войны 1812 г. граф создал великолепный архитектурный ансамбль.
Главное внимание уделялось конному заводу, для которого были созданы искусственные луга, специальные пастбища для арабских и персидских лошадей, выписаны из-за границы опытные ветеринары и садовники.
В сентябре 1812 г. Вороново, расположенное между Москвой и Тарутинским лагерем, стало свидетелем военных действий.
Когда французы приблизились к Воронову, Ф. В. Ростопчин приказал поджечь свой дворец, «чтобы он не был осквернен французами».
В церкви неприятель разместил свою кавалерию.

В результате Отечественной войны 1812 года, придел святой Марии Египетской был лишен престола «от нашествия неприятельского и не исправлен».
В связи с этим, в 1836 году престол святой Марии Египетской переименован и освящен во имя Святителя Николая Чудотворца.
Таким образом в настоящее время в церкви два придела - Никольский и великомученика Артемия, сохранившиеся со времени постройки.

« » на Яндекс.Фотках

Трапезная и колокольня появились позднее, в начале XIX века, когда храм перестал быть частью усадьбы и стал обычной приходской церковью.
После 1856 г. имение перешло к Шереметевым.

« » на Яндекс.Фотках

« » на Яндекс.Фотках

Усадьба Вороново расположена на территории Подольского района Московской области, приблизительно в 40 километрах от МКАД по Калужскому шоссе (трасса А101).Усадьба была построена на рубеже XVI-XVII века. За время существования усадьба Вороново поменяла нескольких хозяев. До первой трети XVIII века хозяевами усадьбы были Вороновы-Волынские . Одним из ярких представителей этого рода был Артемий Петрович Волынский (1689 - 1740 годы) - российский государственный деятель и дипломат.

Расцвет усадьбы начинается при графе Иване Илларионовиче Воронцове . Иван Илларионович Воронцов — генерал-поручик, президент Вотчинской коллегии вступает во владение усадьбой Вороново после женитьбы на дочери Артемия Петровича Волынского - Марии Артемьевне Волынской .
Для создания усадебного комплекса был приглашен известный в те годы архитектор Карл Иванович Бланк . Благодаря его стараниям в Воронове был создан один из красивейших в Подмосковье усадебных ансамблей. Позднее усадебный комплекс Вороново был значительно реконструирован и на сегодняшний день сохранились: Спасская церковь (архитектурный стиль барокко) и "Голландский домик " - двухэтажное сооружение у пруда, стилизованное под домики, характерные для голландского национального зодчества, и в то же время, типичное для романтического направления классицизма , архитектура которого использовала элементы национальных приемов для оживления канонов.

В 1748 году у Ивана Илларионовича и Марии Артемьевны родился сын - Артемий Иванович Воронцов (1748-1813), который женившись на Прасковье Фёдоровне Квашниной-Самариной (двоюродной сестре бабушки А.С. Пушкина - Марии Алексеевне Ганнибал), стал крестным отцом А.С. Пушкина . Таким образом, история усадьбы косвенно связана с историей великого русского поэта Александра Сергеевича Пушкина. XVIII век считается «золотым веком» для старинного дворянского рода Воронцовых. Именно в этот период представители рода занимают видные государственные должности, ведут активную просветительскую и благотворительную деятельность, благодаря чему приобретают широкую известность.
В конце XVIII века Артемий Иванович Воронцов , для дальнейшего для развития и обустройства усадьбы приглашает известного архитектора Николая Александровича Львова . По его проекту на территории усадьбы сооружаются подземные галереи, связывающие основные здания усадьбы, расширяется пруд. По проекту Николая Александровича Львова, на территории усадьбы строится дворец , из окон зала и маленьких гостиных которого открывался прекрасный вид на многоуровневый пруд, с насыпными островами - землю для них привозили из Орловской, Курской и других губерний. В Подмосковье остались только две усадьбы, связанные с именем известного архитектора и паркостроителя Львова: Вороново и Введенское .

В 1800 году Воронцовы продали усадьбу Вороново московскому губернатору графу Федору Васильевичу Ростопчину . Стараниями нового хозяина, увлекавшегося цветоводством и садоводством, на территории усадьбы появилась оранжерея . Однако, в 1812 году , во время французского наступления на Москву, в ходе Отечественной войны, граф Ростопчин принял решение поджечь свою усадьбу в Воронове . В одной из книг, упоминается якобы существовавшая записка, в которой от имени графа говорилось: «жители этих мест в числе 1710-ти покидают его при вашем приближении (Наполеона), и я (Ростопчин) поджег свой дом, чтобы он не был осквернен вашим присутствием … здесь вы не найдёте ничего кроме пепла». В огне Отечественной войны 1812 года погибает и дом, построенный по проекту Львова и одна из художественных коллекций Ф. В. Ростопчина, получившая известность еще до войны.

После Ростопчиных, в 1858 году, усадьба перешла во владение к роду Шереметьевых . В этот период главный дом усадьбы был перестроен в стиле необарокко . Последней владелицей усадьбы была Анна Сергеевна Шереметьева , дочь Сергея Дмитриевича Шереметьева - российского государственного деятеля, историка, коллекционера. Муж Анны Сергеевны Шереметьевой, Александр Петрович Сабуров , был расстрелян большевиками в 1919 году.

В настоящее аремя усадьба Вороново может быть условно разделена на две части - открытую и закрытую. К закрытой части относится усадебный парк , усадебный дом , сохранившийся до наших дней «Голландский домик ». Все это расположено на территории санатория Минэкономразвития и абсолютно закрыто для доступа, осмотра и прогулок. К сожалению, усадебный дом удалось сфотографировать лишь от будок охранников на въезде, а дальше пройти нельзя, увы.
Ко второй части - открытой - относится Спасская церковь .

Церковь Спаса Нерукотворного Образа (Спасская церковь)

Каменная однокупольная центрическая церковь является образцом барокко елизаветинского периода. Здание Спасской церкви было выстроено по проекту архитектора Карла Ивановича Бланка на средства Ивана Илларионовича Воронцова.
В 1760 году хозяин усадьбы Вороново - Иван Илларионович Воронцов приглашает своего московского соседа, архитектора Карла Ивановича Бланка (1728—1793), принять участие в создании проекта развития усадьбы Вороново. Стоит упомянуть, что к тому моменту зодчий принял участие в реставрации Воскресенского собора в (с 1756 по 1759 год)

Принято считать, что 60-е годы XVIII века были наиболее плодотворными для известного архитектора. Именно в этот период К.И. Бланком были созданы проекты церквей Кира и Иоанна на Солянке (построена 1764, не сохранилась) и Екатерины Мученицы на Большой Ордынке (построена в 1765, сохранилась), Церковь Николы в Звонарях (построена в 1760—1762). Карла Ивановича Бланка привечали при царском дворе. Во время коронации Екатерины II архитектор был представлен императрице в качестве главного архитектора Москвы , и с тех пор Екатерина благоволила ему. Кроме того, в 1764 году Карл Иванович Бланк назначается главным архитектором Московского Синода . Одной из заслуг Карла Ивановича Бланка является соединение классических общеевропейских основ архитектуры с исконно русскими традициями. Большая часть церквей, построенных по проектам архитектора, отличается единой замкнутой формой, увенчанной большим куполом . Примыкание боковых частей к центральному объему происходит в соответствии с направлением на основные стороны горизонта, тем самым образуется привычное крестообразное подкупольное пространство с четырьмя ветвями . Боковые части могут иметь прямые или закругленные углы, но они всегда тесно примыкают к центральному ядру, создавая компактность общей композиции.

И вот в начале 60-е годов XVIII века зодчий приезжает в усадьбу Вороново и приступает к сооружению усадебной церкви - церкви Спаса Нерукотворного Образа . Некоторые элементы здания (барабан и купол) отчасти напоминают храм Николы в Звонарях , но основной объем резко отличается. Архитектура барокко проявляется в здании этой церкви особенно выразительно. Сложность формы плана здания (квадрат с закругленными углами, портиками со всех четырех сторон, с разорванными фронтонами и креповаными антаблементами) и многообразие декоративных украшений отличают эту церковь от других храмов XVIII века. Годом окончания строительства церкви считают 1763 год. К этому времени была построена каменная церковь с двумя пределами. Приделы были освящены во имя великомученика Артемия (в 1762 году) и во имя святой Марии Египетской (в 1763 году). В результате Отечественной войны 1812 года, придел святой Марии Египетской был лишен престола «от нашествия неприятельского и не исправлен». В связи с этим, в 1836 году престол святой Марии Египетской переименован и освящен во имя Святителя Николая Чудотворца . Таким образом в настоящее время в церкви два придела - Никольский и великомученика Артемия, сохранившиеся со времени постройки. Трапезная и колокольня появились позднее, в начале XIX века, когда храм перестал быть частью усадьбы и стал обычной приходской церковью.

Церковь относится к тем немногим храмам, которые не закрывались в годы Советского Союза. Однако военные годы оставили отметины на облике храма - в конце 1941 года были сломаны купол и шпиль отдельно стоящей многоярусной колокольни (20-метровый шпиль был слишком хорошим ориентиром для неприятеля), колокола сняты и отвезены в переплавку. Здание колокольни было восстановлено в начале 2000-х годов.
В церкви расположена усыпальница графов Воронцовых .