Кто такие тувинцы и где они живут. Тувинцы. Где живут и численность

Религия ШаманизмТувинские шаманы сейчас очень популярны, значительная часть туристов едет в Туву только для того, чтобы посмотреть на них. За ними «охотятся» фотографы крупнейших фотоагентств мира. Шаманские гимны, алгыши (благопожелания) переводят на немецкий,

Как религия Церковь эвтаназии – почти неизвестная в этой стране американская политорганизация, мозг членов которой настолько поражён тягой к улучшению экологии, что ставит своей задачей

Территория республики Тыва расположена на высокогорном плато между отрогами Саянских гор. Сюда ведут только две автомобильные дороги из России и одна из Монголии. Такая труднодоступность позволила тувинцам сохранить не только первозданную природу, но и свою национальную самобытность.

Хан и солёный чай
Тувинская кухня шокирует каждого, кто в первый раз приобщается к кулинарным традициям этого народа. Самое распространённое угощение для гостей – это хан, блюдо из целого барана, после приготовления которого от животного остаются только шкура, рога и копыта.

Тувинцы с большим уважением относятся к животным. Они считают, что хан получится только из барана, который не боялся смерти. Если животное испытывает страх, это портит вкус его крови. Поэтому перед убиением барана вводят в транс: кладут его на спину, копытами вверх. Кровь – важная составляющая хана, и она не должна вытекать из тела. Для этого животное убивают молниеносно, в одну секунду перерезая ему трахею.

При разделке туши в отдельную ёмкость собирают всю кровь для приготовления кровяной колбасы. Затем тщательно промываются кишки – череме, наполняются кровью и варятся на костре в большом казане. После варят мясо. Примечательно, что в насыщенный бульон не добавляют никаких специй, кроме лука и соли.

Удивительный напиток – тувинский хан-чай. Собственно чая там немного: в большой казан с кипящим молоком добавляют пару горстей чёрного или зелёного чая. А вот вместо сахара кладут соль и иногда добавляют топлёное масло. Тувинцы говорят, что такой напиток освежает в жару.

Горловое пение
На весь мир знаменито тувинское горловое пение – хоомей. Звуки извлекаются не при помощи голосовых связок, а благодаря сокращению диафрагмы. Профессиональные хоомейджи редко живут долго: из-за постоянного дрожания внутренних органов они быстро изнашиваются.

Только несколько лет назад исполнение песен в национальной манере в Тыве было признано профессией, и теперь тувинские хоомейджи получают государственную пенсию.

Человеческое ухо не в состоянии услышать весь диапазон звуков, издаваемых мастерами горлового пения. Однако ультразвук слышат некоторые животные, также они могут воздействовать на подсознание человека.

Самым первым известным хоомейджи считается Соловей-разбойник – тот самый монгольский воин, от свиста которого замертво падали лошади.

Буддийский календарь
Тувинцы живут по тибетскому лунному календарю. Новый год – Шагаа – у них празднуется обычно в феврале. Каждый житель республики отлично ориентируется в тибетском гороскопе и очень серьёзно к нему относится.

От того, родился человек в год Крысы или Собаки, зависит вся его жизнь. Также этот фактор учитывается в бытовых вопросах. Например, разливать спиртные напитки могут лишь те, кто родился в год Лошади, тогда застолье пройдет мирно.

При выборе даты для крупных событий и торжеств тувинцы обязательно советуются с ламами. Буддийские монахи подскажут лучшее время для свадьбы или дальней поездки.

Шаманизм и анимализм
Официальная религия – буддизм – в тувинском сознании прекрасно сочетается с шаманизмом, который в республике весьма развит. Причем в отличие от других «шаманских» регионов здесь нет артистов, пляшущих с бубном на потеху публике.

Шаман – очень важный человек в Тыве. К нему ходят, если нужно поправить здоровье, найти потерянную вещь, узнать прошлое и будущее, пообщаться с умершими родственниками и даже заказать погоду на определённый день.

У каждого тувинского рода есть свой звериный покровитель – волк или ястреб, змея или лиса. Вообще, тувинцы близко общаются с миром дикой природы. Некоторые чабаны даже умудряются приручать снежных барсов. А обитатели отдалённых пастбищ «договариваются» с местными волчьими стаями, чтобы те не нападали на их скот.

Детские скачки
По преданию, мать Чингисхана была тувинкой, да и могилу его до сих пор ищут где-то здесь, в Саянах. Тувинцы свято чтят это историческое родство. С малолетства тувинские мальчишки воспитываются как мощные борцы, поэтому монголы называют Тыву «землей богатырей». Одно из подтверждений тому – двукратный чемпион мира по борьбе сумо тувинец Аяс Монгуш. А национальная борьба – хуреш – очень популярна среди тувинских пацанов.

Еще одна страсть тувинцев – лошади. Каждый год в Туве проводятся скачки, в которых может принять участие любой желающий. Этот вид спорта настолько популярен, что победителям достаются действительно дорогие призы, например, автомобили.

Но самое удивительное – это жокеи. Средний возраст всадников – три-четыре года. Ведь чем легче наездник, тем быстрее скачет конь.

Место в раю за пятерых
В Туве немало странных обычаев. Например, девушки выходят замуж только в «нечетном» возрасте – 17, 19, 21 год. При этом если она забеременеет вне брака – это не порицается.

Тувинцы очень любят детей и стремятся к многодетности. Считается, что если женщина родила пятерых, ей автоматически достается место в раю. Это правило распространяется и на приёмных детей, поэтому в Тыве беспризорников вообще нет.

Интересны и похоронные традиции. Только в XX веке в Тыве появились обычные кладбища. Ранее покойных в землю не закапывали, а оставляли в степи, соорудив над телом каменный курган. Покойников принято провожать аплодисментами, чтобы отогнать злых духов.

Если ребенок, играя, хлопал в ладоши, то его руки разводили в стороны, плевали три раза на ладони и сажей чертили крестики (в ладоши хлопают при плохих вестях). Поэтому хлопанье в ладоши, а тем более бурные рукоплескания для выражения восторга совершенно чужды тувинцам.

Аннотация: В работе дается историографический обзор научной литературы по вопросам происхождения и этнической истории тувинцев. Рассматриваются опубликованные труды исследователей дореволюционных, советского и постсоветского времени.

Ключевые слова: этногенез, этническая история, Тува, тувинцы, урянхайцы, сойоты, племя, тюркская группа.

Tuvan’sgenesis. Historical background

Anayban Z. V., Mannay-ool M. H.

Abstract: Article presents a historicogeographical review of the scientific literature regarding the genesis and ethnic history of Tuvan people. Published works of Pre-Soviet, Soviet and Post-Soviet periods have been involved in the review.

Keywords: ethnogenesis, ethnics history, Tuva, Tuvans, Uriankhs, Soyots, tribe, Turkic group.

Вопросы этногенеза современных тувинцев издавна привлекали внимание научное сообщество. Эта проблема нашла отражение в работах как дореволюционных отечественных и иностранных ученых-путешественников, так и современных исследователей. Сложность этой проблемы заключается в том, что ее исследование основано на комплексном привлечении самых различных источников из многих научных дисциплин: истории, археологии, этнографии, антропологии, фольклористики, языкознания.

Тувинцы - титульный этнос Республики Тыва (Тува), расположенной в геофизическом центре Азиатского материка - в верхнем бассейне великой сибирской реки Енисей и имеющей общую площадь около 175,5 тыс. км. По результатам Всероссийской переписи 2002 г. численность населения Тувы составляла 305510 человек, в т. ч. доля тувинцев в общей численности насчитывала более двух третей (77%), русских, второй по численности этнической группы республики - 20,1% , представителей других национальностей - 2,9%. По данным Федеральной службы государственной статистики по Республике Тыва, на начало 2010 г. численность тувинцев в республике заметно возросла и уже достигла 82%, тогда как доля русских и иных этнических групп несколько сократилась - 16,3% и 1,7% соответственно (Социально-экономическое положение Республики Тыва…, 2012: 62). Кроме того, в настоящее время небольшая часть этнических тувинцев проживает в других регионах Российской Федерации, в частности в Красноярском крае (с. Верхнеусинск) и в нескольких ее крупных городах (например, Москва, Санкт-Петербург), а также в Монголии, Китае (Синь-Цзянь - Уйгурский автономный район).

Тувинцы - один из древнейших тюркоязычных народов, населяющих Центральную Азию и Саяно-Алтайское нагорье. Современное название тувинского народа «тыва», «тыва кижи» упоминается в летописях Суйской (581–618 гг.) и Танской (618–907 гг.) династий Китая в форме дубо, тубо и тупо применительно к некоторым племенам, обитавшим в верховьях Енисея и районе озера Хубсугола (История Тувы, 1964: 7). О ближайших исторических предках современных тувинцев «чиках и азах» - есть сведения в рунических памятниках древнетюркского рунического письма (VII–XII вв.). В монгольских, арабо-персидских источниках XIII–XIV вв. также имеются сведения о Туве и ее жителях.

По антропологическому типу тувинцы относятся к монголоидному центральноазиатскому типу североазиатской расы. Восточные тувинцы - тоджинцы - представляют особый тип с примесью центральноазиатского компонента. Специалисты считают, что в качестве самостоятельного языка сформировался к началу Х в. Вместе с тем, и сегодня в нем отмечается специфика отдельных лингвистических групп. В частности, в имеются четыре диалекта: западный, северо-восточный, центральный и юго-восточный (Бичелдей, 2001).

Расположение территории Тувы в географическом центре Азиатского материка накладывало отпечаток на ее отношения с жителями соседних и близлежащих регионов. В частности, она была периферией мощной державы воинственных хунну (II в. до н. э. - I в н. э.), входила в состав раннесредневековых суперэтнополитических государств: Древнетюркского (VI–VIII вв.), Уйгурского (VIII–IX вв.), Древнекыргызского (IX–XII вв.) каганатов и Монгольской империи чингизидов (XIII–XIV вв.) Центральной Азии.

Эти мощные раннефеодальные государства играли выдающуюся роль в истории кочевой цивилизации и этнополитической ситуации Центральной Азии и Саяно-Алтайского региона. Не менее важное значение имело Великое переселение народов: хунну, тюрков, монголов из глубинных степей Центральной Азии в Европу. Под влиянием этих исторических событий происходили глубокие социально-экономические, этнокультурные процессы в Саяно-Алтайском регионе, в том числе на территории современной Тувы. Они оказали определенное воздействие на консолидацию тувинских племен и, в конечном счете, на их формирование в единый этнос. Следует особо заметить, что преобладание в антропологическом типе местных жителей монголоидных черт исследователи связывают именно с периодом вторжения в Туву III в. до н. э. воинственных центральноазиатских племен, родственных гуннам (хунну), которые постепенно смешавшись с местным населением, повлияли не только на язык, но и внешний облик последних.

По мнению ученых-тувиноведов, в конце XIII–XIV вв. этнический состав населения Тувы уже включал в основном те группы, которые приняли участие в формировании тувинского народа - потомков тюрков-тугю, уйгуров, кыргызов, монголов, а также самодийские и кетоязычные племена (Тюркские народы Восточной Сибири, 2008: 23).

В XVI–XVII вв. племена Тувы вошли в центральноазиатское государство Алтынханов. С середины XVIII в. маньчжурская (цинская) династия Китая подчинила и население Тувы, которая была разделена на несколько основных административных единиц - хошунов (районов). Ими управляли тувинские наследственные «князья» - нойоны. Тувинцы входили также в состав ряда других небольших хошунов, управляемых монгольскими князьями, как в самой Туве, так и на территории Монголии, включая Монгольский Алтай. Каждый хошун делился на более мелкие административные единицы - сумоны, а те в свою очередь - на арбаны (десятидворки) (История Тувы, 2001: 218).К началу XX в. на территории Тувы было девять хошунов.

Единое административное управление Тувы в немалой степени способствовало консолидации тувинцев в единую народность, формированию общеэтнического самосознания и самоназвания. Именно в эпоху пребывания племен Тувы в составе маньчжурского Китая в конце XVIII–XIX в. завершилось формирование тувинского этноса. Одним из важных факторов этого процесса было установление административного деления, основанного главным образом не на родовом, а на территориальном принципе, что способствовало стиранию племенных различий. Субэтническую группу в составе тувинцев составляли жители Саян - восточные тувинцы-тоджинцы (Вайнштейн, 1961).Общее этническое самоназвание тувинцев «тыва-кижи» окончательно сложилось к началу XIX в. в процессе консолидации в единый этнос.

В 1911–1913 гг. в Китае произошла Синьхайская революция, в результате которой была свергнута маньчжурская династия Цинь. После этого в Туве начались массовые выступления против китайской администрации и иноземных предпринимателей. В это же время для царской России Тува становится объектом колонизации и хозяйственного освоения. Правительство России, опираясь на переселившихся во второй половине XIX в. русских крестьян и промышленников, стремится подчинить ее российским интересам. В итоге, 18 апреля 1914 г. был подписан правительственный указ о принятии Урянхайского края (прежнее название Тувы) под протекторат России (История Тувы, 2007: 11–12).

Поскольку, как известно, изученность той или иной проблемы в значительной степени зависит от наличия и состояния источников, необходимо отдельно сказать об источниковой базе, используемой в разное время специалистами для исследования проблем этногенеза тувинцев. В этом ряду, прежде всего, следует назвать материалы археологических раскопок. И, как отмечает в своем недавно изданном труде известный российский этнолог С. А. Арутюнов, «для отдаленных от нас во времени эпох, по которым мы не можем располагать никакими прямыми лингвистическими свидетельствами, археологический материал, наряду с палеоантропологическим, остается единственным источником для реконструкции этнической истории населения определенного региона в древности» (Арутюнов, 2012: 53–54). Применительно к названному региону эти источники особенно ценны, поскольку, как известно, тувинцы до недавнего времени не имели не только письменной истории, историографии, но собственной письменности. Хотя их предки использовали древнетюркское руническое письмо (VII–XII вв.), а затем - старомонгольскую письменность. На территории Тувы изучение этих памятников началось еще в 20-х гг. ХХ в.

К используемым ранним письменным источникам относятся китайские династийные хроники. Большой интерес эти источники представляют в свете изучения этногенетических проблем в период раннего средневековья, т. е. в период господства в Центральной Азии и Южной Сибири воинственных хунну, тюрков-тюгю, уйгуров и кыргызов.

Исключительно важное источниковедческое значение для решения проблем этногенеза имеют памятники древнетюркского рунического письма. В них, в частности, встречаются этнонимы и географические названия, являющиеся очень ценным источником для изучения этнического состава, мест обитания и расселения местных племен, входивших в состав Древнетюркского, Уйгурского и Древнекыргызского каганатов. Тува по численности обнаруженных каменных стел с енисейскими руническими надписями занимает одно из первых мест в мире. Здесь найдено более 100 памятников этой письменности.

Важные сведения о тувинских племенах и этнических группах в период господства Чингизхана и его преемников содержат историческая хроника «Сокровенное сказание монголов», «Сборник летописей» выдающегося персидского историка Рашид-ад-Дина и других арабо-персидских и западноевропейских авторов.

Следующую группу письменных источников составляют свидетельства путешественников (отчеты, письма, путевые заметки), а также разного рода сообщения очевидцев, затрагивающие те или иные аспекты этногенеза и этнической истории тувинцев.

В XVIII в. появились первые работы отечественных ученых, в которых специально или попутно рассматривались вопросы про­исхождения тувинцев. Они положили начало так называемой «миграционной теории», согласно которой тувинцы рассматривались лишь как простое ответвление самодийских племен. Среди них следует отметить, прежде всего, труды академика П. С. Палласа, по мнению которого, тувинцы - «остатки самоедов, вытесненных со своих ста­рых мест обитания» (Паллас, 1788: 523–524).

Русский этнограф и натуралист И. Г. Георги тоже сообщает о «племени саят иначе называемых также суйотами пли сойотами», и относит их к самодийцам, что якобы «доказывается их видом, языком и житейскими обычаями» (Георги, 1779: 15). Следует отметить, что данная концепция, высказанная авторитетнейшими учеными, - об этническом родстве тувинцев с самоедами и самодийском этническом компоненте как главной составляющей в этногенезе тувинского народа - в научной среде конца XVIII в. получило широкую поддержку и на протяжении длительного времени не вызывало особых дискуссий.

В 1847 г. в Туве удалось побывать А. М. Кастрену - финскому ученому-языковеду с мировым именем, внесшим большой вклад в финно-угроведение, в изучение самодийских, монгольских, тюркских и палеоазиатских языков. Факты и материалы для своихисследований он черпал не из книг, а добывал в трудных и долгих путешествиях, совершавших по заданию и на средства Петербургской Академии наук (см.: Муравьев, 1961: 56). А. М. Кастрен собрал богатый материал по языкам народов Западной Сибири и считал, что все они так или иначе связаны с самодийской средой. В своих исследованиях он писал, что сойоты действительно говорили на том же наречии, что и минусинские татары-хакасы, но в их языке остались следы, свидетельствующие о том, что часть сойотских племен, несомненно, «самоедского происхождения» (Кастрен, 1860: 402).

Исследователи XIX - начала XX в., особенно те, ко­торые побывали в Туве, ближе подошли к решению от­дельных вопросов этногенеза тувинцев. Так, исследова­тель древностей Сибири Г. И. Спасский впервые правиль­но определил принадлежность тувинцев к тюркоязычным народам на основании записанных им свидетельств тувинцев на Саянах (Спасский, 1820: 146).

Выдающийся тюрколог академик В. В. Радлов после посещения в 1861 г. Западной Тувы пришел к заключению, что тувинцы «говорят на турецком (т. е. тюркском. - З. А., М. М. ) языке», а по происхождению они «представляют смешанную из киргизов, самоедов и енисейских остяков народность» (Радлов, 1907: 14) Кстати сказать, о нелегком труде ученого-исследователя того времени, о трудностях и невзгодах, которые приходилось им преодолевать в процессе сбора полевого материала, красноречиво свидетельствует текст, опубликованный В. В. Радловым в предисловии его монументального труда, посвященном изучению наречий тюркских племен. В частности, он пишет: «Эти тексты, несмотря на их несовершенство, важны в лингвистическом отношении, так как по саянским языкам, сколько мне известно, до сих пор подобных образцов никогда еще издано не было. Собрание этих немногих образцов стоило мне без того уже довольно труда, так как я для этого должен был совершать продолжительные поездки верхом по пустой бездорожной тайге» (Радлов, 1866: 14).

Важные наблюдения и сведения о родоплеменном со­ставе тувинцев имеются в трудах известного географа и путешественника Г. И. Потанина, посетившего Туву в 1876–1879 гг. и высказавшего предположение о том, что тувинцы - «потомки древних уйгуров» (Потанин, 1883: 13). Он также считал, что некоторые монгольские группы являются омонголившимися тюрками. Так, в своей монографии «Очерки Северо-Западной Монголии» он отмечает: «В средней части Монгольского Алтая находится Халхасский хошун Тачжи-Урянхай, теперь это настоящие монголы, но имя хошуна вполне совпадает с именем урянхайского поколения Тачжи-Урянхай. Не было ли то тюркское поколение, впоследствии омонголившееся, но удержавшее свое имя?» (там же: 654). Потанин также считал, что «дархаты, по-видимому, не что иное, как омонголившиеся урянхайцы, таких же омонголившихся тюрков можно принять и население пяти хошунов Западной Монголии» (там же: 653). Кроме того, в этой же работе в разделе «Урянхайцы» он описал не только общественный, семейный и религиозный быт, но и дал новые данные об административно-племенном разделении урянхайцев, выявил названия отдельных родов (там же: 10–13).

Не утратила своего источниковедческого значения по выяснению этнического состава тюркоязычных народов (в том числе тувинцев) работа востоковеда-тюрколога И. Л. Аристова (Аристов, 1896). В ходе исследования он приходит к выводу, что в формировании этнического состава тувинцев приняли участие турки-тюкю, в лице телесов и кыргызов. И далее замечает, что «принимая в свой состав многие примеси, урянхайцы должны были и со своей стороны участвовать в составе других народов. Несомненно участие их в образовании западных моноголов, в котором они играли роль в числе других лесных племен (там же: 348). Он также заключает, что «урянхаи так называются монголами, сами же зовут себя туба или тува, как отуреченные самоеды северных склонов Алтая и Саянского хребта; именуют их также сойотами, соитами, сойонами (там же: 347). Недостатком этой работы следует считать недооценку комплексных источников и изучение этнического состава тех или иных племен, народностей преиму­щественно на основе данных этнонимики.

Французский географ Ж. Ж. Э. Реклю, участ­ник Парижской коммуны, в многотомном груде «Земля и люди. Всеобщая география» разделяет тувинцев на сойо­тов, урианхов (урянхайцев. - З. А., М. М.) и сойонов. По его мнению, сойоты «говорят диалектом, близко подходящим к наречию самоедов» и «представляют помесь финской расы с тюркской», урианхи «считаются принадлежащими к тюркской расе, и они имеют тюркский тип лица, и боль­шинство их говорит татарским наречием», а сойоны - «другой тюркский народ, отличный от урианхов и дархатов, но более или менее смешанный с киргизами» (Реклю, 1898: 676). Этот ученый, не посетивший Туву, вероятно, использовавший компилятивные источники, ошибочно разделял тувинцев на сойонов, сойотов, урианхов. Известно, что сойотами и урянхайцами ошибочно называли тувинцев монголы, а вслед за ними китайцы и русские. Ни финской, ни тюрк­ской расы не существует. Реклю, говоря об этих расах, вероятно, имел в виду тюркские и финские этносы.

В «Сибирском торгово-промышленном и справочном календаре на 1899 год» также затрагивался вопрос о про­исхождении тувинцев. В нем они отмечались как «остатки некогда многочисленного племени, не раз упоминаемого китайскими историками под названием туба, а именно: сойоны или сойоты. Все говорят тюркским языком» (Сибирский торгово-промышленный…, 1899: 362).

В Энциклопедическом словаре Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона поставлен вопрос о происхождении «населения верхнего бассейна Енисея (тувинцев. - З. А., М. М.) в пре­делах Сибири и Китая», которое якобы «состоит из мон­голов, финнов и тюрков, представляющих разнообразное смешение племен...» (Энциклопедический словарь…, 1900: 718).

В 1889 г. с исследовательской целью Туву посетил тюрколог Н. Ф. Катанов. Специально за­нимавшийся изучением , он не согласился с лингвистическими выводами М. Л. Кастрена. «Сравни­вая урянхайские слова своего собрания, - писал он, - с самоедскими словами, собранными М. Л. Кастреном... не нашел я сходства урянхайского языка с самоедским в лек­сическом отношении. Большая часть урянхайских слов, совпадающих с самоедскими, в частности, со словами ка­маринского наречия самоедского языка, оказались тюрк­ского происхождения или монгольского, но не самоед­ского» (Катанов, 1903: 17). Н. Ф. Катанов впервые на основе данных лингвистики научно доказал, что «тувинцы в основном говорят на од­ном и том же языке с самыми слабыми отклонениями, вполне по-тюркски, а не по-самоедски и не по-остяцски» (там же: 17). Исходя из опыта своих исследований, он делает вывод, что фонетика и морфология всецело тюркские (там же: 18). Касаясь вопроса о происхождении тувинцев, Н. Ф. Катанов констатирует, что «они составились из элементов тюркских, мон­гольских и самоедских и известны были под именем дубо в древнее время» (там же: 3). В то же время он подчеркивает важную роль уйгуров, которые те сыграли в происхождении тувинцев. Существующие в этот период на сей счет разные точки зрения, исследователь объясняет тем, что «на основании того, что в XVII в. русские в южной части Енисейской губернии сталкивались более всего с финскими племенами, некоторые ученые убежденно говорят, что нынешние сойоты по происхождению своему остяки или самоеды» (там же: 3).

В 1897 г. впервые антропологическим типом тувинцев заинтересовались И. П. Слинич и К. И. Горошенко. Если в распоряжении первого было всего 11 черепов тувинцев, то второй исследовал 92, из них 20 женских. Однако их вы­воды, построенные на основании далеко не достаточных данных, оказались поспешными (Слинич, 1901: 70; Горошенко, 1901: 72).В 1907 г. антропологи­ческие типы тувинцев изучал А. А. Ивановский, который на основании материалов К. И. Горошенко впервые пра­вильно отнес их к монголоидной расе.

В 1897 г. Восточную Туву посетил этнограф П. Е. Островских, который собрал обширные этнографические и антрополо­гические материалы, проливающие свет на этногенез тувинцев-тоджинцев (Островских, 1897, 1898, 1899). К сожалению, в большинстве своем его материалы не были изданы, опубликованы лишь краткие отчеты об экспедиции и статьи. В появившейся в 1899 г. в «Известиях Русского географического общества» статье, посвященной обоснованию русской колонизации и развитию торговли в Урянхайском крае, автор дает в том числе ценные сведения о численности населения Тоджинского хошуна, включая численность взрослых и детей (Островских, 1899: 340).

Этнографические данные о тюркоязычных народах долины Енисея содержатся в свод­ном труде русского революционера Е. К. Яковлева. Следует пояснить, что самому Е. К. Яковлеву так и не удалось побывать в Туве, так как, являясь политическим заключенным, он не имел возможности выехать за пределы России. Вместе с тем, данное обстоятельство ни в коей мере не умаляет ценности и значения его трудов: он собрал важные материалы по материальной культуре тувинцев и их общественному быту (Яковлев, 1900).

В 1901 г. Восточный отдел РГО обратился к Ф. Кону, также политическому ссыльному, осуществить этнографическую экспедицию в Сойотию (Туву). Основной задачей данной экспедиции было изучение истории, культуры и быта местного населения. В опубликованной в 1934 г. книге Ф. Кона получили всестороннее освещение разные стороны материальной и духовной культуры жителей Тувы: занятия, (скотоводство, охота и рыболовство, земледелие, ремесла), жилище, одежда, пища, брак и семья, верования, народные празднества и т. д. В работе специальный раздел посвящен также исследованию тувинского рода (клана). Так, в ходе исследования он резюмирует, что «вся Урянхайская земля в административном отношении делится на девять хошунов. Хошун подразделяется на четыре рода (клана) - «сумо». В свою очередь «сумо» делится на «кости» - «сююк» (Кон, 1934: 143–144). Безусловно, Ф. Кон является одним из видных дореволюционных исследователей этнографии и этногенеза тувинцев.

Исследователь древностей Сибири И. Т. Савенков на основании сравнительно-этнографического изучения эволюции шахматной игры пытался выяснить вопросы происхождения и направления передвижений народно­стей, их родства, культурных и этнических сношений. Та­кой односторонний подход к этногенетическим вопросам привел к тому, что тувинцы, по его мнению, в равной степени сформировались за счет смешения самых разных племен (Савенков, 1905).

История этнографического изучения тувинцев в начале ХХ в. отмечена, кроме всего прочего, проявлением интереса к этой теме европейских ученых. В частности, вопроса происхождения тувинцев касался англий­ский путешественник Д. Каррутерс, посетивший Туву в 1910 г. Он пессимистически предсказывал будущность тувинцев, как «угасающих племен верхнего бассейнаЕнисея» и со свойственной ему амбициозностью заявлял, что они представляют «... из себя потомков нации, образо­вавшейся путем смешения аборигенов территорий, при­легающих к реке Енисею, с древними тюркскими и угор­скими племенами, на которых сильное влияние оказали, в свою очередь, монголы» (Каррутерс, 1919: 198).

Далее следует сказать о фундаментальном труде из­вестного путешественника и исследователя Центральной Азии Г. Е. Грумм- Гржимайло «Западная Монголия и Урянхайский край», издание которого было завершено в 1930 г. Несмотря на некоторые общеметодологические не­достатки, работа Г. Н. Грумм-Гржимайло, написанная па основе изучения колоссального количества разнообраз­ных источников (письменных, археологических, антропологических, этнографических), представляет большой ин­терес. Фактически это была первая обобщающая работа, посвященная истории и этнографии тувинского народа. Рассматривая проблему происхождения тувинцев, Г. Н. Грумм-Гржимайло отмечает сложный этнический состав этого народа, в который входят тюркские, самодийские, монгольские, кетские этнические компоненты. В антропологическом отношении он сближает тувинцев с монголами. В предисловии названной книги, говоря о важности подобных научных изысканий и наибольшей достоверности полученных материалов, автор особо подчеркивает, что «этнографические исследования от исследователя, помимо знания языка изучаемой им народности и соответствующей подготовки, требуют стационарной работы среди нее и продолжительности пребывания» (Грумм-Гржимайло, 1926: 1).

Таким образом, дореволюционные исследователи придерживались самых различных точек зрения на проблему происхождения тувинцев, однако в целом их трудах содержатся ценные сведения по тем или иным вопросам этногенеза и этнического состава тувинцев. Эти ученые, естественно, располагали только отрывочными сведениями и не были вооружены основополагающими научными методами исследования. Многие из них были представителями различных наук и по этой причине зачастую лишь попутно затрагивали проблему происхождения и этнической истории того или иного сибирского народа. Вместе с тем, важность и значимость трудов дореволюционных исследователей, внесших не только существенный вклад в изучение проблем этногенеза тувинцев, но и всей этнической истории Тувы, не вызывает сомнений.

Современное изучение истории и этногенеза тувинцев началось в период существования Тувинской Народной Республики (1921–1944 гг.) и продолжалось после вхождения Тувы в состав СССР с дальнейшим развитием исторической науки и накоплением новых материалов.

В числе первых советских экспедиций, проводивших исследования в Тувинской Народной Республике, была Комплексная этнографо-антропологическая экспедиция под руководством известного советского антрополога, профессора В. В. Бунака (1926 г.). Антропологический отряд этой экспедиции в составе антропологов А. И. Ярхо и В. И. Белкиной работал в Дзун-Хемчикском и Барун-Хемчикском районах и обследовал 124 чел. Группа в составе аспиранта Института антропологии М. Г. Левина и художницы О. Ф. Амосовой занималасьэтнографическими исследованиями в Тодже. Участниками этой экспедиции собраны ценные этнографические и археологические данные, имеющие прямое отношение к этногенезу тувинцев.

Антропологическими исследованиями установлено, что западные тувинцы в наиболее ярко выраженной форме - представители центрально-азиатского типа (Ярхо, 1929: 130). Однако краниологические исследования крупного советского антрополога Г. Ф. Дебеца показали, что западные тувинцы отличаются от центральных, среди которых преобладают южно-сибирские типы (Дебец, 1929: 36).

Важное значение для определения численности и этнического состава населения Тувы и состояния ее экономики имели материалы сельскохозяйственной и демографической переписи 1931 г., проведенные при непосредственном участии ученых.

Углубленная и систематическая разработка проблем этногенеза и истории тувинского народа началась после вхождения Тувы в состав СССР (1944 г.). В этих исследованиях участвуют ученые как ведущих научных центральных учреждений - Института этнографии АН СССР (в настоящее время Институт этнологии и антропологии РАН), Государственного музея этнографии народов СССР (в настоящее время Российский этнографический музей), так и местных - Тувинского научно-исследовательского института языка, литературы и истории (в настоящее время Тувинский институт гуманитарных исследований), Национального музея им. Алдан Маадыр Республики Тыва. На сегодняшний день благодаря научным изысканиям нескольких поколений отечественных исследователей по названной проблематике накоплен богатый и разнообразный материал.

В статье «К ан­тропологии Южной Сибири» М. Л. Левин на основании новых материалов, «вопреки предположению Г. Ф. Дебеца об отличии центральных тувинцев от западных и преобладании среди них южносибирского типа» (Левин, 1952: 26), приходит к выводу, что тувинцы цен­тральных и западных районов составляют один централь­но-азиатский тип. Согласно его точке зрения, «центральные тувинцы не обнаруживают сдвига в сторону южносибирского типа и антрополгически они не отличаются от западных тувинцев» (там же). Что касается восточных тувинцев, то тоджинцы-оленеводы сближаются с представителями байкальского антропологического типа (эвенками, эвена­ми), а тоджинцы-скотоводы (кол-сумон) по антрополо­гическому типу занимают промежуточное положение между тоджинцами-оленеводами и тувинцами западных и центральных районов (там же: 25). В 1956 г. Г. Ф. Дебец, пересматривая свои сделанные ранее выводы об антропологическом отличии западных и центральных тувинцев, отнес тувинцев-тоджинцев к са­янскому типу (т. е. байкальскому, по М. Г. Левину), а ту­винцев остальных районов Тувы - к центрально-азиат­скому (Дебец, 1960).

Ценные сведения о тувинских племенах, их рассе­лении и этнонимах содержатся в капитальном труде В. И.Дулова. Особое место в работе уделено пережиткам родового строя и общественным отношениям у тувинцев в XIX - начале XX в. (Дулов, 1956).

О возросшем интересе в 1950-е годы к названной проблеме со стороны научного сообщества свидетельствует, в частности, и тот факт, что вопрос о происхождении тувинцев впервые был поставлен «на повестку дня» и стал основной темой работы секции этнической истории и этнической географии Всесоюзного этнографического совещания в г. Ленингра­де (1956 г.).

Проблемами этногенеза и этнической истории тувин­цев занимался известный этнограф-тюрколог Л. П. Пота­пов. В разделе «Тувинцы» книги «Народы Сибири» он указывает на смешанное происхождение ту­винцев, включивших в свой состав тюркские, частично монгольские, самодийские и кетские компоненты. И заключает, что «этнический состав тувинцев довольно сложный» (Народы Сибири, 1956: 420). Этнический состав тувинских племен и ряд проблем, связанных с этногене­зом тувинцев, нашли свое отражение и в последующих ра­ботах этого автора. Так, например, в 1969 г. вышла в свет его монография, посвященная народному быту тувинцев, в которой, наряду с основной темой исследования, получили освещение и некоторые аспекты этнической истории Тувы (Потапов, 1969). В целом же в работах этого исследователя вопросы этногенеза тувинцев рассматриваются лишь попутно, как правило, в связи с проблемами происхождения хакасов и алтайцев.

Большое место в разработке вопросов этногенеза тувинцев занимают труды С. И. Вайнштейна. В 1957–1958 гг. он опубликовал ряд статей. Среди них «Очерк этногенеза тувинцев» - по существу, это первое специальное исследование, рассматривающее этногенез тувинского народа. На протяжении нескольких десятилетий им были организованы этнографические экспедиции практически во все районы Тувы и скрупулезно исследованы разные группы тувинцев, включая тувинцев-тоджинцев (Вайнштейн, 1972; 1980; 1991). Собранные автором в процессе полевых исследований материалы и тщательный их анализ, позволяют автору утверждать, что «традиционная концепция о самодийской основе в этногенезе тувинцев не подтверждается (Вайнштейн, 1957: 214).

Исследователь приходит к выводу, что «в основе этногенеза степных народов, составляющих подавляющее большинство тувинского народа, лежат древние тюркоязычные племена Центральной Азии... и тюркизированные или монголоязычные группы», а «в этногенезе тоджинцев наряду с тюркоязычными группами большую роль сыграли самоедские группы» (Вайнштейн, 1961: 20). Таким образом, С. И. Вайнштейн четко разграничил этногенез тувинцев степных районов, составляющих большинство тувинского народа, от этногенеза тувинцев таежной части. Дальнейшие исследования обобщены в первой части его докторской диссертации «Происхождение и историческая этнография тувинцев» (1970 г.). В этом труде сделанный ранее вывод в отношении тувинцев степных районов остается неизменным, а в происхождении восточных тувинцев, как он пишет, «наряду с тюркоязычными племенами, важную роль сыграли самодийские, в меньшей мере кетские и монгольские, а на раннем этапе, вероятно, и тунгусские компоненты» (Вайнштейн, 1970: 21). Исследуя этническую историю тувинцев, он приходит к выводу, что «длительный процесс сложения тувинского народа завершился в конце XVIII - первой половине XIX в.» (Вайнштейн, 1957: 214).

Проблема этногенеза и этнической истории тувинского народа нашли свое отражение в ряде публикаций тувинского историка-археолога М. Х. Маннай-оола (Маннай-оол, 1970а; 1970б; 1970в; 1975; Маннай-оол, Татаринцева, 1976). В этом ряду следует назвать его монографию «Тувинцы. Происхождение и формирование этноса», изданную в 2004 г. (Маннай-оол, 2004). Она представляет собой первый опыт целостного монографического исследовании истории формирования и становления тувинского этноса, начиная с его истоков - с так называемого скифского времени (VIII–III вв. до н. э.) - важнейшего историко-культурного периода в истории народов Евразии, который положил начало консолидации предков современных тувинцев вплоть до их формирования в единый этнос. Работа базируется на сравнительно-историческом анализе разнообразных источников - письменных, археологических, этнографических, антропологических. Важно отметить, что существенной основой для его исследований явились материалы собственных полевых работ. М. Х. Маннай-оол на протяжении длительного времени (с 1960 по 1985 гг.) являлся руководителем археологической экспедиции Тувинского института языка, литературы и истории (ТНИИЯЛИ).

В названной работе, автором, в частности, обоснован вывод о том, что исконное этническое ядро тувинцев составили тюркоязычные племена, жившие в Туве и проникавшие на ее территорию со II в. до н. э. по XII в. н. э. Исследуя письменные источники, автор заключает, что этноним «дубо», зафиксированный китайскими летописями VI–VIII вв. как общее наименование складывающегося тувинского этноса, получило распространение со второй половины XVII в. (там же: 142).

Говоря о советских исследователях, в трудах которых нашли отражение те или иные аспекты этнической истории Тувы, следует особо сказать о ленинградском этнографе Е. Д. Прокофьевой. Как пишут о ней современные коллеги, забытый исследователь Тувы (Кисель, 2012: электр. ресурс). Нам бы хотелось к этим словам добавить - «незаслуженно забытый»… Ее монография «Процесс национальной консолидации тувинцев» была написана в 1957 г. и издана лишь в 2011 г. в серии «Кунсткамера - Архив» (Прокофьева, 2011). Представляя эту работу, Е. А. Резван справедливо отмечает, что это «… во многом пионерский для своего времени труд» (там же: 7). Основу данной работы составили богатейшие эмпирические материалы, собранные Е. Д. Прокофьевой во время Саяно-Алтайской экспедиции, тувинский отряд которой она возглавляла в течение трех полевых сезонов - 1952, 1953, 1955 гг. В ходе исследования различных аспектов этнической консолидации тувинцев, автор заключает, что «характерным для этого процесса являлось наличие нескольких центров, где слагалась этническая общность племен, составлявших современный тувинский народ. Таким очагами были западные районы Тувы, где создававшиеся племенные союзы имели тесные связи с племенами Алтая и западного угла Северо-Западной Монголии; северо-восточные территории Тувы, где племена, населявшие Туву, были тесно связаны с населением северных склонов Саян, Прикосоголья, Минусинской котловины; южным центром была территория хребта и отрогов Танну-ола, где в основном племена Тувы входили в сношения с племенами степной Монголии (Восточной)» (там же: 424). Важно также отметить, что в названной работе наряду с основной темой исследования рассмотрен обширный круг проблем, касающихся материальной и духовной культуры тувинцев, многие из которых на тот период были слабо изучены.

Значительный вклад в палеоантропологическое изучение Тувы внесли известные советские антропологи Г. Ф. Дебец, В. П. Алексеев, И. И. Гохман и др. Как показывают их исследования, начиная с эпохи бронзы и вплоть до хуннуского времени (II в. до н.э. - I в. н.э.) в Туве проживало в основном население древнего европеоидного типа. Примесь монголоидных черт у населения Тувы усиливается к концу I тыс. н.э. Дальнейшее увеличение доли монголоидного компонента у местных племен происходит в древнетюркское время (VI–VIII вв.) и последующие эпохи вплоть до конца первой половины II тыс. н.э. По мнению палеоантрополога И. И. Гохмана, полученные ими в ходе экспедиции материалы с территории Алтае-Саянского нагорья, Бурятии и Западной Монголии доказали наличие древнего европеоидного компонента в составе не только южносибирского, но и центральноазиатского типа (Гохман, 1980).

Что касается антропологического типа современныхтувинцев, то антрополог В. И. Богданова в результате своих исследований, проведенных в Туве в 1972–1976 гг., приходит к заключению, что тувинцы неоднородны по своему антропологическому составу и в их формировании приняли участие различные компоненты (Богданова, 1979: 23). Неоднородность антропологического состава тувинцев определяется выделениями типов как с резко выраженными монголоидными чертами, так и с ослаблением выраженности монголоидных особенностей по целому ряду антропологических признаков и дерматологии (Хить, 1979: 18). Помимо классического описания физической внешности мужчин и женщин В. И. Богданова собрала материалы по дерматоглифике, одонтологии, группам крови; в сравнительном анализе перенесла акцент на внутриэтническую дифференциацию тувинцев и широкие межгрупповые сопоставления. В результате ею установлено, что своеобразие комплексной антропологической характеристики тувинцев при межэтническом сравнении. Они сочетают черты сходства с казахами, киргизами, алтайцами, с одной стороны, и с монголами и якутами, с другой. Европеоидные черты в расовом типе тувинцев Юго-3ападной Тувы сохранились у более древнего местного населения (Тюркские народы Восточной Сибири, 2008: 12).

Большое значение при изучении этногенеза и этнической истории тувинцевимеют исследования по топонимике и этнонимике тувинцев. Они нашли свое отражение в работах вышеназванных авторов - Г. Е. Грумм-Гржимайло, В. И. Дулова, С. И. Вайнштейна, Л. П. Потапова, Е. Д. Прокофьевой, М. Х. Маннай-оола.

Говоря о работах современной историографии Тувы, где так или иначе освещались вопросы этногенеза, прежде всего, назовем переработанное и существенно дополненное издание первого тома «Истории Тувы» под редакцией С. И. Вайнштейна и М. Х. Маннай-оола, охватывающую многовековую историю региона от каменного века до начала XX столетия (История Тувы, 2001). Следует также отметить коллективную монографию «Тюркские народы Восточной Сибири», в которой значительное место, наряду с освещением основных этапов этнической истории Тувы, уделено непосредственно истории этнографического изучения тувинцев, включая проблему их этногенеза (Тюркские народы Восточной Сибири, 2008: 21–42).

Таки образом, приведенные данные свидетельствуют о том, что изучению этногенеза и этнической истории тувинцев посвящена довольно обширная литература. И, как мы видим, в разработку этой проблемы в должной мере существенный вклад внесли как дореволюционные исследователи, так и ученые советского и постсоветского периода (см. также: Ламажаа, 2010: электр. ресурс). При этом следует особо подчеркнуть, что, в отличие от истории этногенеза многих других народов, специалисты практически единодушно признавали важную роль и существенное преобладание в этногенезе тувинцев именно тюркского компонента. Вместе с тем, исходя из рассмотренной нами литературы, можно констатировать, что процесс образования этнического ядра тувинцев был не только достаточно длительным и сложным, но и в его формировании на отдельных этапах приняли участие самые разные этнические группы.

Список литературы:

Аристов, Н. А. (1896) Заметки об этническом составе тюркских племен и народностей и сведения об их численности // Живая старина. Год шестой. Вып. III–IV. С. 277–456.

Арутюнов, С. А. (2012) Силуэты этничности на цивилизационном фоне. М. : Инфра-М.

Бичелдей, К. А. (2001) Звуковой строй диалектов . М.

Богданова, В. И. (1979) Антропологический состав и вопросы происхождения современных тувинцев: автореф. дис. … канд. ист. н. М.

Вайнштейн, С. И. (1957) Очерк этногенеза тувинцев // Ученые записки ТНИИЯЛИ. Вып. 5. С. 178–214.

Вайнштейн, С. И. (1961) Тувинцы-тоджинцы. Историко-этнографические очерки. М. : Наука.

Вайнштейн, С. И. (1970) Происхождение и историческая этнография тувинского народ: автореф. дис. ... д-ра ист. н. М.

Вайнштейн, С. И. (1972) Историческая этнография тувинского народа. М. : Наука.

Вайнштейн, С. И. (1980) Происхождение саянских оленеводов (проблема этногенеза тоджинцев и тофаларов // Этногенез народов Севера. С. 68–88.

Вайнштейн, С. И. (1991) Мир кочевников Центра Азии. М. : Наука.

Георги, И. Г. (1779) Описание всех в Российском государстве обитавших народов, а также их житейских обрядов, верований, обыкновений, жилищ, одежды. СПб. Ч. 1–3.

Горошенко, К. (1901) Сойоты // Русский антропологический журнал. М. № I.

Гохман, И. И. (1980) Происхождение центральноазиатской расы в свете новых палеоантропологических материалов // Сборник МАЭ. Л. Т. 36. С. 5–34.

Грумм-Гржимайло, Г. Е. (1926) Западная Монголия и Урянхайский край. Антропологический и этнографический очерк этих стран. Л. Т. 3. Вып. I.

Дебец, Г. Ф. (1929) Краниологический очерк танну-тувинцев // Северная Азия. № 5–6. С. 32–37.

Дебец, Г. Ф. (1960) Антропологические типы. Народы Кавказа. М. Т. I.

Дулов, В. И. (1956) Социально-экономическая история Тувы (XIX - начало XX в.). М. : АН СССР.

История Тувы (1964). М. : Наука. Т. I.

История Тувы (2001). Новосибирск: Наука. Т. 1.

История Тувы (2007). Новосибирск: Наука. Т. 2.

Каррутерс, Д. (1919) Неведомая Монголия. Урянхайский край. Пг. Т. I.

Кастрен, А. М. (1860) Магазин землеведения и путешествий. Географический сборник. Собрание старых и новых путешествий. М. Т. 6, Ч. 2.

Катанов, Н. Ф. (1903) Опыт исследования урянхайского языка с указанием важнейших родственных отношений его к другим языкам тюркского корня. Казань.

Кисель, В. А. (2012) Тува в судьбе этнографа Е. Д. Прокофьевой [Электронный ресурс] // Новые исследования Тувы. № 2. URL: https://www..html (дата обращения: 09.06.2013 г.).

Кон, Ф. Я. (1934) За пятьдесят лет. Кн.III. Экспедиция в Сойотию. М.: Издательство Всероссийского общества политкаторжан и ссыльнопереселенцев.

Ламажаа, Ч. К. (2010) Тувиноведение: область знания и социальная миссия [Электронный ресурс] // Новые исследования Тувы. № 2. URL: https://www..html (дата обращения: 06.06.2013).

Левин, М. Г. (1952) К антропологии Южной Сибири. Предварительный отчет о работе антропологического отряда Саяно-Алтайской экспедиции // Краткие сообщения Института этнографии. М. Вып. 2. С. 17–26.

Маннай-оол, М. Х. (1970а) Об этническом составе населения Тувы (I тысячелетие н.э) // Ученые записки ТНИИЯЛИ. Вып. 14. С. 108–126.

Маннай-оол, М. Х. (1970б) К вопросу о тюркизации населения Гуны: Новейшие исследования по археологии Тувы и этногенезу тувинцев // Ученые записки ТНИИЯЛИ. Вып.14. С. 102–111.

Маннай-оол, М. Х. (1970в) Роль монголо-язычного компонента в этногенезе тувинцев // Ученые записки ТНИИЯЛИ. Вып. 14. С. 112–119.

Маннай-оол, М. Х., Татаринцев, Б. И. (1976) К вопросу об участии кетоязычного компонента в этногенезе тувинцев // Материалы Всесоюзной конференции. 35 июня 1976 г. Томск. С. 180–182.

Маннай-оол, М. Х. (1975) Исследования по этногенезу тувинцев// Ученые записки ТНИИЯЛИ. Вып. 17. С. 230–236.

Маннай-оол, М. Х. (2004) Тувинцы. Происхождение и формирование этноса. Новосибирск: Наука.

Муравьев, А. М. (1961) Вехи забытых лет. М. : Издательство географической литературы.

Народы Сибири (1956) / под ред. М. Г. Левина, Л. П. Потапова. М. – Л. : Изд-во АН СССР.

Островских, П. Е. (1897) План поездки в страну сойотов // Известия РГО. Т. 33.

Островских, П. Е. (1898) Краткий отчет о поездке в Тоджинский хошун Урянхайской земли // Известия РГО. Т. 34. Вып. 4.

Островских, П. Е. (1899) Значение Урянхайской земли для Южной Сибири // Известия РГО. Т. 35. Вып. 3.

Паллас, П. С. (1788) Путешествие по различным провинциям Российского государства. СПб. Кн. 1. Ч. 3.

Потанин, Г. П. (1883) Очерки Северо-Западной Монголии. СПб.

Потапов, Л. П. (1969) Очерки народного быта тувинцев. М. : Наука.

Прокофьева, Е. Д. (2011) Процесс национальной консолидации тувинцев. СПб. : Кунсткамера.

Радлов, В. В. (1866) Образцы народной литературы тюркских племен. СПб. Ч. I.

Радлов, В. А. (1907) Образцы народной литературы тюркских племен. СПб. Ч. 9.

Реклю, Э. (1898) Земли и люди. Всеобщая география. СПб. Кн. 4. Т. 6, 7.

Савенков, И. Т. (1905) К вопросу об эволюции шахматной игры: Сравнительно-этнографический очерк // Этнографическое обозрение. № 1. С. 1–128.

Слинич, И. П. (1901) К краниологии сойот // Русский антропологический журнал. № I.

Социально-экономическое положение Республики Тыва за январь-декабрь 2011 г. (2012) / Материалы Федеральной службы государственной статистики. Территориальный орган федеральной службы государственной статистики по Республике Тыва. Кызыл.

Сибирский торгово-промышленный и справочный календарь на 1899 год (1899). Томск.

Спасский, Гр. (1820) Изображение обитателей Сибири. СПб.

Тюркские народы Восточной Сибири (2008) / сост. Д. А. Функ; отв. ред.: Д. А. Функ, Н. А. Алексеев. М. : Наука.

Хить, Г. Л. (1979) Расогенетические связи населения Алтае-Саян по данным дерматоглифики // Материалы конференции «Этногенез и этническая история тюркоязычных народов Сибири и сопредельных территорий». Омск.

Энциклопедический словарь Ф. Брокгауза и И. А. Ефрона (1900). СПб. Т. 30.

Яковлев, Е. К. (1900) Этнографический обзор инородческого населения долины Южного Енисея и объяснительный каталог этнографического отдела Музея. Минусинск.

Ярхо, А. И. (1929) Антропологический тип кемчикских танну-тувинцев // Северная Азия. № 5, 6. С. 127–131.

Дата поступления: 09.06.2013 г.

Скачать файл статьи (cкачиваний: 94)

Библиографическое описание статьи:

Анайбан З. В., Маннай-оол М. Х. Происхождение тувинцев. История вопроса [Электронный ресурс] // Новые исследования Тувы. Электр. журнал. 2013, № 3. URL: https://www..html (дата обращения: дд.мм.гг.).

Бескрайние просторы России всегда заселяло множество народов. Воинственным и непокорным, им тяжело было уживаться рядом. Отвоевывая друг у друга земли, они оттачивали свои боевые качества.

Русские

Суровый климат, обширные территории и бесконечная череда завоевателей выковали у русских огромную силу воли и упорство в достижении побед.

«Русские часто шли в атаку на наши пулеметы и артиллерию, даже когда их атака была обречена на поражение. Они не обращали внимания ни на силу нашего огня, ни на свои потери», – вспоминал немецкий генерал Первой мировой войны Антон фон Позек.

Четверть века спустя другой немецкий генерал Гюнтер Блюментрит дополнил своего соотечественника: «Русский солдат предпочитает рукопашную схватку. Его способность не дрогнув выносить лишения вызывает истинное удивление. Таков русский солдат, которого мы узнали и к которому прониклись уважением».

«Переход Суворова через Альпы», Василий Суриков, 1899 год

Писатель Николай Шефов в своей книге «Битвы России» приводит статистику войн с XVIII по XX столетие, в которых участвовала Россия. Согласно автору, за 250 лет русская регулярная армия из 34 войн выиграла 31, из 392 сражений победила в 279. В подавляющем большинстве сражений русские войска уступали своим противникам в численности.

Балтийские немцы

В XII веке вслед за ганзейскими купцами на восточный берег Балтики пришли крестоносцы. Главная цель экспансии – завоевание и крещение языческих народов. В 1224 году немцы захватывают основанный Ярославом Мудрым Юрьев, а созданный вскоре ими Ливонский орден на долгое время станет одной из главных угроз для западных рубежей Руси.

Потомки ливонских пленников Ивана Грозного с начала XVII века активно привлекаются для формирования «полков иноземного строя».

В конце XVIII века вместе с остзейскими дворянами в русскую армию приходит прусская дисциплина, вышколенность и доведенная до автоматизма боевая выучка – то, что вдохновило Павла I на военные реформы.

Многие из остзейских немцев на русской военной службе достигают карьерных высот. Например, выходец из старинного эстляндского рода Карл фон Толь. Этому талантливому штабному генералу принадлежит план войны с Наполеоном, именно он разработал оперативный план Бородинского сражения. Позднее Толь руководил успешными операциями в ходе русско-турецкой войны 1828 -1829 годов.

Еще одним знаменитым остзейцем был Барклай-де-Толли. «Тактика выжженной земли», которая использовалась генералом во время войны с Наполеоном, вызывала протест у русского поместного дворянства, но именно она во многом предрешила исход военной кампании.

Перед русско-японской войной доля генералов немецкого происхождения в генералитете русской армии составляла 21,6%. На 15 апреля 1914 г среди 169 "полных генералов" было 48 немцев (28,4 %), среди 371 генерал-лейтенанта - 73 немца (19,7 %), среди 1034 генерал-майоров - 196 немцев (19%).

Большой процент офицеров немецкого происхождения был в Лейб-гвардии Конном полку, в который, по традиции, набирались в основном прибалтийские (остзейские) немцы.

Другими известными балтийскими немцами в русской армии и флоте были П.К. Ренненкампф, Е.К. Миллер, адмирал фон Эссен, барон А. Будберг, генерал Н.Э. Бредов.

Особняком в ряду балтийских немцев стоит барон Унгерн фон Штернберг. Исключительно решительный, пренебрегающий опасностями, еще на фронтах Первой мировой войны он снискал себе славу героя.

Во время Гражданской войны армия под командованием генерала Унгерна стала одной из главных угроз для Советской России. Имя барона Унгерна особо памятно в Монголии: во многом благодаря полководческому таланту генерала эта страна смогла отстоять свою независимость от Китая.

Шляхтичи

Шляхта Речи Посполитой не раз доставляли проблемы Русскому государству, не только посягая на территории восточного соседа, но и владея московским престолом. Английский историк Норман Дэвис так характеризует «гоноровых шляхтичей»: «Они не занимались никаким ремеслом или торговлей, но могли лишь поступать на военную службу или управлять поместьем».

Шляхта изначально была военно-рыцарским сословием. Львиную долю жизненного уклада шляхтича занимали охота, фехтование, скачки и стрельба. В коллегиумах Великого княжества Литовского практиковались военно-спортивные игры, например, бои на «пальцатах», которые имитировали сабельные поединки.

«Это боевое начало являлось проекцией шляхетских поединков, дуэлей – игр со смертью в реальной жизни», – отмечает историк Игорь Углик.

Много шума в Европе наделали «крылатые гусары» – элитная конница Речи Посполитой, неоднократно побеждавшая русских, шведов, турок и немцев. Успех гусарии приносила ее излюбленная тактика: нарастающий темп атаки и уплотненный фронт хоругви, позволявшие при столкновении нанести максимальный урон противнику.

С XVI столетия шляхтичи стали пополнять ряды Запорожского казачества, привнеся в него рыцарский лоск и военную демократию. Для обедневшей или провинившейся части польско-литовской шляхты казачество воспринималось как восстановление чести – «или пасть со славою, или воротиться с военною добычею».

После Переяславской рады часть так называемой русской шляхты из Левобережной Украины добровольно присягает московскому царю. Шляхтичи не раз имели возможность проявить себя в ратных делах. Так, в 1676 году, когда башкиры и киргизы осадили Мензепинскую крепость, шляхтичи храбро сражались и в течение долгого времени удерживали город, вплоть до прихода подкрепления.

Казаки

Этот вольный народ зачастую находился в авангарде тех, кто поднимал восстания и бунты, был он и в рядах первопроходцев, отвоевывавших для империи новые земли.

Исключительные воинские качества казаков – результат многоэтапной боевой подготовки. Например, длительный процесс обучения казака-пластуна позволял развивать разные навыки: «выстрел на хруст» – способность поражать при плохой видимости любую цель, «волчья пасть» – умение провести молниеносную разящую атаку или «лисий хвост» – искусство заметать свои следы при возвращении с задания.

Яркой страницей в летопись казачества вплетается подвиг донского казака Козьмы Крючкова – Георгиевского орденоносца Первой мировой войны. В августе 1914 года небольшой разъезд казаков атаковал пару германских кавалерийских дозоров. «Меня окружили одиннадцать человек. Не чая быть живым, я решил дорого продать свою жизнь», – вспоминал герой. Несмотря на 16 колотых ран, которые получил казак, ни один из 11 немцев не остался в этот день живым.

Черкесы

Уже самоназвание черкеса – «адыг» – означает «воин». Весь уклад жизни адыгов был пронизан военным бытом. Как отмечает писатель А. С. Марзей, «такое состояние их жизни в постоянной готовности к защите и бою, выбор менее уязвимого места для поселений и временных стоянок, мобильность в сборах и передвижении, умеренность и неприхотливость в пище, развитое чувство солидарности и долга, вели, конечно, к милитаризации».

Наряду с другими закубанцами черкесы оказывали самое ожесточенное сопротивление русской армии в период Кавказских войн. Только спустя столетие ценою более миллиона жизней солдат Россия смогла покорить этот гордый и воинственный народ. С пленением Шамиля смиряется и самое могущественное племя западной Черкесии – абадзехи.

На протяжении столетий черкесы создали особую военную культуру – «Уорк Хабзэ», выделявшую их среди соседей. Неотъемлемой чертой этой культуры было почтительное отношение к противнику.

Черкесы не жгли дома, не топтали нив, не ломали виноградников. Восхищения заслуживает и забота черкесов о раненых или павших товарищах. Несмотря на опасность, они среди боя мчались к погибшему, только чтобы вынести его тело.

Придерживаясь рыцарского кодекса чести, черкесы всегда вели открытую войну. Сдаче в плен они предпочитали смерть в бою. «Одно могу похвалить в черкесах, – писал астраханский губернатор Петру I, – что все они – такие воины, каких в здешних странах не обретается, ибо, что татар или кумыков тысяча, тут черкесов довольно двухсот».

Вайнахи

Существует гипотеза, согласно которой древние вайнахские народы заложили основы сарматского и аланского этноса. Нам вайнахи известны в первую очередь как чеченцы и ингуши, которые оставили в истории не менее яркий след, чем их грозные предки.

Во время нашествия орд сначала Чингисхана, а затем Тимура отошедшие в горы вайнахи сумели оказать им героическое сопротивление.

В этот период вайнахи довели до совершенства свою оборонительную архитектуру: высящиеся сегодня в горах Кавказа сторожевые башни и крепости – лучшее тому подтверждение.

Интересное описание вайнаха встречается в дневнике русского солдата, попавшего в плен к горцам во время Кавказской войны: «Это поистине зверь, отлично оснащенный всяким боевым оружием, острыми когтями, могучими зубами, прыгающий как резина, как резина увертливый, уносящийся с быстротою молнии, с быстротою молнии настигающий и разящий».

Осетины

В пестрой этнической родословной осетин отчетливо вырисовываются воинственные ираноязычные племена Северного Кавказа: скифы, сарматы и аланы. В отличие от других кавказских народов, осетины довольно рано налаживают отношения с Россией.

Уже в середине XVIII века руководитель осетинского посольства в Петербурге Зураб Магкаев заявляет о готовности выставить армию численностью в 30 тыс. человек для участия в военных действиях против Ирана и Турции.

Преданность, отвага и доблесть – черты, которые наиболее точно характеризуют осетинских воинов: «Осетины особенно бесстрашны и закалены как спартанцы. Договариваться с ними – политическая необходимость», – пишет в своих записках русский драматург Михаил Владыкин. Генерал Скобелев отмечал, что если осетины и бывают последними, то только при отступлении.

Татары

Татарская конница со времен первых завоевательных походов Чингисхана представляла собой грозную силу.

На поле боя татарские лучники использовали доведенную до совершенства тактику маневрирования и засыпания противника стрелами. Военное искусство татар также славилось разведкой, благодаря которой небольшие отряды могли устраивать засады и совершать молниеносные нападения.

В середине XV столетия у московских царей появилась идея подчинить татарскую воинственность своим интересам. Так на территории Русского государства возникли татарские анклавы, члены которых обязывались нести воинскую повинность в обмен на неприкосновенность территории и религии.

Для решения политических задач татарские войска активно использовали Василий II и Иван III. Иван Грозный положился на татар при взятии Казани и Астрахани, в Ливонской войне и в опричнине.

Ногайцы

Золотоордынский беклярбек Ногай дал начало этнониму, с которым связан один из самых грозных и воинственных народов Евразии. Уже при своем основателе Ногайская Орда распространила влияние на огромные территории от Дона до Дуная, вассальную зависимость от нее признавали владения Византии, Сербии, Болгарии и многие юго-восточные земли Руси.

Ногайцы, которые к середине XVI века могли выставить 300-тысячную армию, были силой, с которой мало кто осмеливался соперничать. Московские цари предпочитали выстраивать добрососедские отношения с Ордой. Взамен на экономическую помощь ногайцы несли кордонную службу на юге Руси, а их конные полки помогали русским войскам в Ливонской войне.

Калмыки

Неотъемлемой частью жизни калмыка была его физическая подготовка. Так, национальная борьба «ноолдан» тренировала у молодежи силу, выносливость и несгибаемую волю к победе.

Во время праздника Цаган Сар калмыцкие юноши сходились друг с другом в настоящей «рубке», правда, используя вместо сабель плетки. Такие забавы впоследствии делали калмыцких воинов непревзойденными «рубаками».

Особое место у калмыков занимало умение контролировать отрицательные эмоции, что позволяло им накапливать физические и моральные силы. Во время боя воин-калмык входил в особое состояние духа, при котором не чувствовал ни боли, ни усталости, а силы его словно удесятерялись.

С XVII века калмыки демонстрируют свое воинское искусство, защищая рубежи Русского царства: иррегулярная кавалерия Калмыцкого ханства принимала участие во многих войнах, которые вела Россия на протяжении XVIII столетия.

Манси

Облюбовавшие суровый северный край вогулы (или манси) в совершенстве овладели искусством выживания. Отличные охотники и бесстрашные воины, они заставляли считаться с собой соседей: сибирских татар, ненцев и зырян.

Дружину мансийского хана составлял отряд профессиональных воинов – «косатых отыров». Залогом их успеха было скрытое передвижение и незаметное выслеживание противника.

В разное время на земли вогулов пытались проникнуть орды Батыя и отряды новгородцев – все безуспешно. Только потерпев болезненное поражение от казаков Ермака, манси отступили дальше на Север.

Тувинцы

Этот немногочисленный скотоводческий народ во время Великой Отечественной войны демонстрировал чудеса стойкости и храбрости. Неслучайно немцы называли тувинцев Der Schwarze Tod – «черная смерть». Из 80-тысячного населения Тувы 8 тыс. человек сражались в рядах Красной Армии.

Воевавшая в Галиции и Волыни Тувинская кавалерия без преувеличения произвела неизгладимое впечатление на немецкие войска. Пленный офицер вермахта на допросе признавался, что его подчиненные «подсознательно восприняли этих варваров как полчища Аттилы и потеряли всякую боеспособность».

Нужно отметить, что тувинским кавалеристам воинственности добавлял их внешний вид: на маленьких лохматых лошадях, одетые в национальные костюмы с диковинными амулетами, они бесстрашно неслись на немецкие части. Ужас немцев усиливал и тот факт, что тувинцы, приверженные собственным представлениям о воинских правилах, принципиально не брали противника в плен, а при явном превосходстве врага стояли насмерть.+

Респу́блика Тува́, (Тува́, тув. Тыва Республика) - субъект Российской Федерации. Входит в состав Сибирского федерального округа.

Площадь республики - 168 604 км², население - 315 532 чел. (2016).

Столица - город Кызыл.

Республика Тува расположена в Южной Сибири, в географическом центре Азии. Граничит с субъектами Российской Федерации - Республикой Алтай, Республикой Хакасия, Красноярским краем, Иркутской областью, Республикой Бурятия.

Самая протяжённая юго-восточная и южная граница Республики Тува с Монголией является государственной границей Российской Федерации».

Тува находится в Западном Саяне, соседствует с Хакасией, но по сути на отшибе планеты, окружена горами, рядом нелюдимые местности… Обширная территория с довольном малочисленным населением, главные достопримечательности края — природные.

Особенности региона (смесь религий, своеобразные красоты природы, интересные культура, творчество, народ, история) ярко отличают его от других российских регионов.

«Тывинцы по своему происхождению восходят к тюркоязычному населению Средней Азии. В 13 в. их территория вошла в состав Монгольской империи Чингиз Хана. В связи с этим тывинцы приобрели монголоидные черты во внешнем облике и культуре, но сохранили свой тюркский язык».

Тувинцы — монголоидные народы.

Религия и культура тувинцев

Своеобразие религии и верований местного населения откладывает отпечаток и на природу республики и на все восприятие Тувы. Леса, окутанные тайной духов… Здесь есть и православные верующие, и старообрядцы, и протестанты, но их мало.

«Местные верования тувинцев – интересный микс буддизма и языческого шаманизма – ставят в ступор религиоведов».

У Тывы очень богатое историческое и религиозное прошлое, только момент того, что в 1758 — 1911 Тува была провинцией Китая — заслуживает большого внимания. Вполне закономерно появление буддизма, он начал обосновываться здесь еще в 13-м веке. А вот шаманство — первая, кровная — так скажем, религия тувинцев. Туву, Кызыл смело можно назвать одним из центров шаманизма.

«Шамани́зм (также шама́нство) - ранняя форма религии, в основании которой лежит вера в общение шамана с ду́хами в состоянии транса («камлание»). Шаманизм связан с магией, анимизмом, фетишизмом и тотемизмом. Его элементы могут содержаться в различных религиозных системах.

Шаман является избранником духов. Это означает, что шаманами становятся не по своей воле, не вследствие обучения, а по воле духа, вселяющегося в шамана».

К тувинским шаманам едут не только со всей России, а, бывает, даже из-за границы… Хоть и христианством шаманизм не одобряется, мало того — считается бесовским учением (однако не стоит забывать про столь популярную толерантность) — надо отдать должное «профессионализму» местных духовников.

Настоящие шаманы — люди проникающие в суть вещей и явлений без колдовства, они входят в транс, особую волну, измерение, для ритуалов нередко используются всякие натуральные психотропные препараты вроде отвара разных грибов, трав, порошков. В общем — это экстрасенсорика, основанная на животных инстинктах, без шарлатанства и пафоса. Правда, все равно русскому человеку справедливо чужды подобные обряды.

Танцы, ритуалы здесь сопровождают все процессы жизни: рождение, свадьбу, болезнь, смерть, похороны, праздники и т.д. Также вызов природных явлений, исцеление, упокоение души умершего нередко происходят под руководством шамана.

Что главенствует в Туве — буддизм или шаманство — понять сложно, действительно симбиоз религий..

По основной версии:

«Традиционная религия тувинцев - тибетский буддизм, который сочетается с элементами древнего шаманизма. В сентябре 1992 года Далай-лама XIV, являющийся духовным лидером буддистов, совершил в республику трёхдневный визит».

Документальный фильм «Тува. Свободные люди»:

Несмотря на «здоровый» образ жизни мужчин-добытчиков, показанный в фильме:

«По данным сессии совместного общего собрания РАН и РАМН за 2004 год, опубликованной в «Вестнике Российской Академии Наук», только Республика Тыва попала в число территорий с низким уровнем здоровья, тогда как все регионы России разместились в группах с повышенным и средним уровнем здоровья населения».

Среди культурных достижений тувинцев выделяются — тувинское камнерезное искусство, тувинское горловое пение:

«Всемирную известность получило тувинское горловое пение, ставшее неофициальным символом республики. В частности, этот вид пения исполняет национальный оркестр.

Среди других символов - тувинское камнерезное искусство».

В Туве множество буддийских организаций, храмов и монастырей. Некоторые храмы и монастыри (например, Устуу-Хурээ) — крупные достопримечательности, культурные объекты Тувы.

Также в Туве несколько учреждений культуры: театры, музеи, филармония.

Одной из значительных археологических достопримечательностей Тувы является: Пор-Бажын (развалины крепости на острове посреди озера Тере-Холь в Тере-Хольском кожууне республики Тывы).

«Представьте себе озеро в степи, гладкое, как зеркало. В центре его – несколько островов, где на самом большом из них высится древняя крепость. Это и есть Пор-Бажын, в переводе с тувинского – «глиняный дом»».

«Традиционная культура тувинцев, основного населения республики, это культура кочевников. Благодаря своему относительно изолированному положению - отсутствию железных дорог, горам, окружающим территорию со всех сторон - в Туве до настоящего времени сохранились самодостаточные кочевнические хозяйства.

Традиционным для тувинцев является разведение овец, лошадей, в Тоджинском кожууне сохраняются оленеводство и охота как основные занятия населения».

«Большую популярность приобрела археология Тувы. Символом древней Тувы стала свернувшаяся кольцом бронзовая пантера VIII века до н. э., обнаруженная при раскопках кургана Аржан-1. В 2001 году при раскопках кургана Аржан-2 было обнаружено богатейшее захоронение, названное первой археологической сенсацией XXI века».

«Республика обладает богатым историко-культурным наследием, сохранившейся этнической культурой: традиционное жилище тувинцев-кочевников (юрта), национальная кухня, народные промыслы и ремёсла (фигурки из агальматолита), национальные виды искусства (горловое пение хоомей), национальные виды спорта (борьба «хуреш», конные скачки), уникальное сочетание традиций шаманизма и буддизма, быт русских староверов.

Ежегодный праздник животноводов Наадым, фестиваль «Устуу-Хурээ» и празднование национального Нового года Шагаа - красочные и популярные мероприятия, привлекающие туристов».

Быт тувинцев также создается вокруг основ народного мировоззрения: шаманизма-буддизма. Артибуты верований есть почти в каждом доме, шаман на праздниках, в гостях — само собой разумеющийся факт.

Тувинцы могут жить в юртах, кочевать, основной способ прокорма семьи схож с первобытными моделями поведения: охота, рыбалка, разведение домашних животных (оленей).

Природа Тувы

83% республики — леса, а вокруг горы. О Туве часто говорят как о кладезе природных красот, памятников, неизведанных мест, девственной природе, но в действительности — желающих полюбоваться достопримечательностями Тувы и приезжающих в республику туристов — немного.

«Тыва обладает значительным туристическим потенциалом, что определяется большим разнообразием природно-климатических зон (горные тундры, тайга, степи и полупустыни), наличием живописных пейзажей, богатством фауны и флоры, сохранностью национальных традиций и уникальных памятников истории.

По результату Национального Туристического Рейтинга (№1), опубликованного проектом «Национальный Рейтинг» в декабре 2015 года, Республика Тыва заняла последнее, 85-е место».

В Туве 16 заказников, 14 памятников природы и два заповедника.

Природный биосферный заповедник «Убсунурская котловина» — памятник Всемирного культурного и природного наследия ЮНЕСКО.

«Находится в самом северном крупном замкнутом водном бассейне Центральной Азии, входящем в состав Монголии (район озера Убсу-Нур) и России (заповедник Убсунурская котловина) и является природоохранной зоной в обеих странах. Общая площадь объектов охраны природы в Убсунурской котловине составляет 1 068 853 га».

В близлежащих местностях в изобилии растут сосны, ели, находятся альпийские луга, ледники, тундра, тайга, пустыни — здесь встречаются совершенно разные природные, климатические зоны и здесь по-настоящему красиво.

Это, пожалуй, одно из самых прекрасных мест Тувы, для кого-то самое красивое. Благодаря столь бурным климатическим контрастам — здесь много животных, птиц, совершенно «разношерстных».

Однако территория не совсем российская: большая часть заповедника находится все-таки в Монголии, а не в России… Это памятник не только природных красот, но и вечного родства Монголии и Тувы.

Убсунурская котловина, Республика Тыва:

«На территории заповедника зарегистрировано 359 видов птиц. В фауне заповедника насчитывается около 80 видов млекопитающих. Основные виды — это жители гор, тайги и тундры, такие как ирбис, алтайский улар, марал, рысь и росомаха.

Степные виды - монгольский жаворонок, журавль-красавка, суслики, дрофа и песчанки. Заповедник является охраняемой территорией, и многие виды, исчезнувшие в иных местах, можно встретить здесь.

Географическое положение Тувы на стыке восточно-сибирских таёжных и центрально-азиатских полупустынных ландшафтов определяет богатство её флоры и фауны. Более 90 % территории представляет собой охотничьи угодья.

Здесь обитают соболь, саянская белка, рысь, росомаха, горностай, медведь, волк, марал, горный козел, кабарга. Здесь же обитает и снежный барс, занесённый в Красную книгу России.

С 2011 года каждое лето проводятся Археолого-географические экспедиции «Кызыл - Курагино»».

Ирбис (или нежный барс) — жемчужина данного заповедника, этот редкий вид животных, занесенный в Красную Книгу, на грани исчезновения, на территории заповедника снежных барсов — несколько десятков особей (20-30).

Ирбис — легенда заснеженных гор :

В Туве процветает горно-добывающая промышленность, республика богата запасами древесины, термальными карбонатными источниками, минеральными водами.

Регион, окутанный неизвестностью — почему так воспринимают россияне Туву? Некоторые действительно очень мало знают о республике, а те, которые что-то знают — не более чем фрагментарно. Единицы были в Туве и много знают о ней.

Приезжающие сюда журналисты поражаются красотами природы, самобытностью и загадочною этого региона: «краю скифских курганов, китайских дворцов, шаманов и старинных обычаев удалось сохранить свою уникальную самобытность».

Тыва является сейсмоопасным регионом: здесь часто происходят землетрясения, к подземным толчкам в 3-4 балла все уже привыкли, в декабре 2011 года было одно из самых крупных за последние годы землетрясений силой 9,5 баллов и магнитудой 6,7. Повторное землетрясение было зафиксировано 27 февраля 2012 года. Помимо этого были мелкие толчки.

Но Тува помимо природных красот, загадочности, шаманизма, необычности имеет ряд и нехороших черт, не считаем частые землетрясения: Тува — один из самых криминальных регионов в России, по количеству убийств на первом месте в России.

Убийства происходят в основном на бытовой почве, на фоне застолий, пьет около половины населения, не работает только официально пятая часть, но на деле гораздо больше, либо имеют неудовлетворительный заработок. Многие тувинцы носят с собой ножи, нравом отличаются буйным (говорят, что что это в предков: войны Чингисхана были беспощадны), при провокации сдачи дают с лихвой…

Осложняет все и оторванность от «большой земли»: до Тувы не так просто добраться, ж/д транспорта нет, есть как основной вид связи с остальным миром — автодорога. Ездят автобусы из сибирских регионов, возможно добраться на самолете, вертолете, летом можно на теплоходе.

Так что, учитывая криминальность региона и частые землетрясения, смотреть на красоты Тувы стоит с осторожностью… но все-таки стоит, потому что в горах, вдали от суеты, в заповедниках — это очень красивый регион.